В интернете кто-то неправ! Научные исследования спорных вопросов

Вообще, по моим ощущениям, открытых научных текстов с каждым годом становится все больше, больше и больше. Когда я училась в университете, было очень сложно найти просто любую научную статью, чтобы читать ее на уроках английского. В основном, конечно, это было связано с моими плохими поисковыми навыками, но едва ли полностью объяснялось ими. Когда три года назад я писала свою первую книжку, в открытом доступе было процентов двадцать нужных мне источников. Работая над этой книжкой, я пыталась во всех тех случаях, когда мне не была принципиально важна какая-то конкретная научная статья, выбирать источники, которые вы потом сможете найти в открытом доступе, чтобы меня перепроверить. Так что в моем нынешнем списке литературы более половины полнотекстовых статей могут быть найдены без всяких хитростей, просто в Google Scholar

.

Я предполагаю, что после публикации этой книги появится довольно много людей, которые отреагируют на нее эмоционально и захотят мне возразить. Это послесловие написано в значительной степени для того, чтобы им помочь. Единственный способ конструктивно спорить с человеком, который ссылается на научные статьи, — найти другие научные статьи, с противоположным смыслом, причем в более авторитетных журналах и с более крупными выборками. Как вариант, внимательно прочитать те статьи, на которые ссылается собеседник, и доказать с помощью конкретных цитат, что он совершенно неправильно все пересказал. Если моя книжка подвигнет какого-нибудь возмущенного читателя глубоко погрузиться в чтение научных публикаций ради того, чтобы аргументированно доказать, что я ничего ни в чем не понимаю, — это будет отличный результат, он меня полностью устроит. Даже в том маловероятном случае, если этот человек достигнет успеха и не оставит от моей книжки камня на камне.

Существует не так много вещей, в которые я верю без ссылок на источники, но вот одна из них: я верю, что навыки поиска и анализа научной информации необходимы каждому человеку. Я верю, что сама привычка к интеллектуальной деятельности меняет мозг в правильном направлении, формирует такие нейронные сети, с которыми гораздо сложнее быть не только глупым, но и злым или несчастным, скучающим или напуганным — просто потому, что мир становится понятнее, а значит, безопаснее и интересней. Человек, привыкший самостоятельно работать с источниками, становится менее восприимчивым к любым манипуляциям, будь то эмоциональный шантаж или политическая пропаганда. Человек становится более дружелюбным, потому что привыкает интересоваться разнообразием окружающего мира. Человек чувствует себя более уверенно и меньше тревожится, потому что способен структурировать хаотический поток информации, узнавать в нем знакомые фрагменты и сопоставлять разрозненные факты с известными закономерностями и моделями. Жизнь становится более безопасной, потому что чтение научных статей дает возможность объективно оценивать разнообразные риски, с которыми сталкивается человек. Знания повышают коммуникативную ценность — способность вспомнить в разговоре релевантное научное исследование впечатляет ваших собеседников (и собеседниц) гораздо сильнее, чем даже способность вспомнить смешной анекдот. И наконец, постоянное поглощение научной информации делает человека более счастливым, потому что позволяет в полной мере осознать, в какое потрясающе интересное время удалось родиться, почувствовать себя в какой-то степени причастным к научному прогрессу. Мы живем в XXI веке, тут и роботы, и коллайдер, и генная терапия рака, и метаматериалы, и беспилотники, — и живые люди, которые все это делают и регулярно об этом рассказывают. Можно все что угодно найти и во всем разобраться. Обычно это помогают делать научные журналисты, но мне искренне хотелось бы, чтобы наша роль была вспомогательной, а не ключевой, чтобы люди были склонны разбираться во всех интересных им темах самостоятельно, опираясь на научные источники, и только для первичного знакомства с совершенно новыми областями обращались бы к популярным пересказам. Чтобы люди были склонны сомневаться в той информации, которую они получают, и не испытывали бы серьезных трудностей при попытках ее перепроверить. Мне представляется, что общество, в котором принято критически относиться к любой поступающей информации, добилось бы невероятного успеха и процветания — хотя бы благодаря осмысленному распределению ресурсов. Я не уверена, что такое общество в принципе возможно построить, учитывая нашу всеобщую склонность к разнообразным когнитивным искажениям, а также то обстоятельство, что учиться бывает скучно и это всегда занимает кучу времени. Но если хотя бы один человек, прочитавший мою книжку и не нашедший в ней ответов на те вопросы, которые интересовали именно его, пойдет искать эти ответы в научных статьях — я уже буду знать, что написала ее не зря.

Благодарности