В Иродовой Бездне (книга 2)

— Раздевайся! Приступай к работе!

И опять все разделись и били, давили вшей.

— И откуда только они берутся? — думал Лева. — Все новые и новые…

Лева щелкал вшей и смотрел на голых, раздетых арестантов. Некоторые были еще в теле, упитанные, но большинство худые, изможденные голодом, «И всем нам грозит смерть — думал Лева! — И все эти люди кругом, если не покаются, пойдут в погибель. Но кто скажет им о Христе, кто призовет к Иисусу?»

Вот встать здесь и сказать громко этим людям, что есть спасение, что есть настоящая жизнь во Христе. Но на это у Левы не было сил, не хватало огня. Во всем теле он чувствовал страшную слабость, и болела голова. Он достал Евангелие и стал читать открывшееся место:

«Но вы пребыли со Мною в напастях Моих, И я завещаю вам как завещал Мне Отец Мой, Царство, Да ядите и пиете за трапезою Моею в Царстве Моем, и сядете на престолах судить двенадцать колен Израилевых. И сказал Господь: Симон! Симон! се сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу; Но я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих» (Лук. 22:28-32).

Лева читал эти слова, и они, словно живые, чудные, боговдохновенные, пронизывали все его существо, Он уже не ощущал смрада этого ужасного воздуха, не слышал грязного переругивания между собой своих соседей, не чувствовал головной боли. Он размышлял о напастях, которые пережил Христос и участником которых очень немного, «капельку» стал и он, Лева.

Да, не пропавшая жизнь, не пропавшая юность, впереди — все завещанное Христом. Сейчас голодно, очень голодно, но придет время, будем есть и пить за трапезой Христа в Царстве Его. Не будем алкать и жаждать. А сатана-то так же действует, как и раньше. Старается сеять верующих, как пшеницу, разрушает общины, разбрасывает детей Божьих по тюрьмам, лагерям, ссылкам. Может быть, будет скудеть и вера, падать силы, но Христос — ходатай. Он молился не только о Симоне, но и обо мне, и если будут слабеть силы, если будет скудеть вера с годами, то все же по молитве Христовой к Отцу не погибну, обращусь и отдам все для того, чтобы утвердить братьев моих. Господь силен поддержать.

– Ты, парень, что читаешь?

– Евангелие, — ответил Лева.

– Верующий?

— Да, верующий!

-– Почитай нам.

И Лева читал чудные слова. Читал о разбойнике, висящем на кресте со Христом, который перестал злословить Христа, обратился к Нему, унимая другого ругающего разбойника, и был спасен Христом. Люди, а большинство из них были крестьяне, слушали и говорили:

— Как хорошо написано! А мы-то не знаем Евангелия. Священники у нас далеко от села, да и в церквах когда бывали, не слышали об этом.

В тюрьму прибывали новые этапы, и часть арестованных из бани перевели в камеры. Когда Лева подошел к камере, где ему надлежало быть, он прочел старую таблицу над дверью: «На 18 человек». Когда он вошел в это битком набитое помещение, то узнал, что в нем разместилось 57 человек.

Здесь было хорошо тем, что воздух был не так сперт, как в бане, и не так болела голова. Кроме того, из этой камеры днем брали на различные тюремные работы. Когда на следующее утро стали вызывать на работу, то надзиратель спросил:

— Нет ли среди прибывших столяров для работы в столярной мастерской?

Лева вспомнил, что когда он был совсем мальчуганом, родители решили обучить его столярному ремеслу и он ходил к брату Василию Алексеевичу Кузнецову — крупному специалисту и резчику по дереву — и брал у него уроки. Отец приобрел рубанок и сверла, и он с помощью своего учителя даже сделал табуретку. Поэтому Леве поднял руку и сказал, что он столяр и кое-что может делать.

Его взяли на работу. Было очень приятно попасть в большой, светлый цех, где приятно пахло сосновыми стружками. Здесь, как оказалось, особых столярных знаний не требовалось, цех был механизирован, в нем изготовляли оконные рамы. Леву тут же использовали как подносчика и стали учить, как складывать детали. Леве это так понравилось, что он подумал: если дадут едок, то хорошо отбыть его, работая в такой мастерской.

Он присматривался к окружающим рабочим. Среди других юноша заметил двух мужчин, оба с небольшими седоватыми бородками. Они очень слаженно трудились, помогая друг другу.

Лева присматривался. Когда настал час обеда, они сели рядом и, прежде чем приступить к еде, склонились головы и стали молиться:

— Значит, братья, родные братья! — подумал Лева. — Какое это счастье: я вижу братьев!

Он подошел к ним, протянул руку и сказал принятые слова. Они вскочили с досок, на которых сидели:

– Так ты брат?

– Брат.

Они расцеловались.

Трудно описать эти краткие тюремные встречи с братьями по Крови Христа. Ведь так дорого это родство!

Оба брата были украинцами. Они тоже следовали куда-то по этапу и застряли в Канске.

– О нас узнали уже местные братья, — сказал один из них.

Приносили нам передачу и на свидании были. Вот для них будет новость, что вы с нами! Так вы говорите, они вас знают?

— Да, но мне, наверное, свидания не дадут, я следственный, — сказал Лева.