В Каталонию

«Что-то платьице у тебя неказистое?» – спросила у меня свекровь в день свадьбы. «В следующий раз лучше будет!» – ответила я.

На следующий день Лена зашла в офисное здание и принялась за каждодневное женское занятие, выполняемое регулярно миллионами женщин на планете, – поиск нужной вещицы в, казалось, бездонной женской сумочке. На этот раз она искала пропуск, чтобы предъявить его охраннику. Наличие документа, удостоверяющего личность, было обязательным условием для прохода в коммерческую организацию. Какая-то женщина получила ключ и расписалась за него. На турникете замигала зелёная стрелка, и женщина прошла, провожая глазами неаккуратный почерк, рисующий очерёдно уже её фамилию.

Лена подумала о своих знаменитых предках.

Она носила фамилию известного в купеческие времена фермера и кулака Барыса Яриса. Сто голов козьих душ и с пятый десяток коров, да свиней он накапливал и продавал на пяти своих участках, каждый из которых запросто мог посоревноваться со знаменитыми техасскими фермами. При виде Барыса прохожие снимали шляпы и кланялись, многие дивились его организаторским способностям справляться с работниками чинно и справедливо на пяти десятинах земли. И всё один работал, как говорили тогда, без жёнушки. Померла в сорок пять лет, оставив ему в приданое дочку Лизавету, бабушку Елены.

А сейчас правнучка большого бизнесмена стояла в очереди, чтобы получить пропуск, и ни разу не заметила удивлённых глаз хотя бы одного человека, который улыбнулся бы просто потому, что фамилия была на слуху. Наоборот, быстрее других оформляли и уж точно не улыбались.

Но от дедушки у Лены только фамилия и осталась…

Организаторских способностей она у себя не замечала, да и организовывать было, по большому счёту, нечего. Фермы те давно перешли государству из-за неправильного оформления наследства.

«Ведь нашли, гады, к чему придраться! Лишь бы захапать чужой пот и слёзы», – как рассказывала мама маленькой Леночке и гладила её по волосам, утешая свою несмышлёную дочку. Как тут ещё объяснить ребёнку, кто такие «комитеты бедноты», и как они отбирали у зажиточных крестьян их богатства. Сама мама Лены тоже не застала «сытого» детства. Помнит лишь только, как снарядили её как-то в дорогу из села, в котором она родилась, в Брест. Там она и прожила полжизни, родила девочку.

Лене было 9 лет, когда крупная металлургическая компания предложила её матери должность инженера в Москве.

Мама до сих пор жила в их старой квартире в Митине, куда Лена часто приезжала. Отец жил вместе с ней, но никаких привязанностей к ней не имел. Он жили в разных комнатах, делили один санузел и холодильник, имели отношения коммунальных соседей по комнатам.

Лена же работала клерком в компании, организующей спортивное питание, в кадровом отделе. И уже давно не примирялась с мамиными советами, съехав в арендуемую квартиру в 23 года.

***

После работы Лена зашла в многоквартирный дом, где они жили с Алексеем и его мамой. В воздухе стоял спёртый запах непроветренного помещения. Когда у Лёши было плохое настроение, он закрывал все форточки и двери, чтобы не слышать людской суеты, и погружался в одинокие, молчаливые размышления, нарушаемые только естественным ходом старинных часов, что висят в холле.

Девушка обратила внимание, что сигаретный дым ещё до конца не рассеялся и густым пластом лежит под потолком кухонного помещения. Так много Алексей курил, когда они с коллегой проигрывали крупное дело на работе. Тогда он отравлял свои лёгкие, стараясь отравить память. В такие минуты его поведение казалось агрессивным. Зарывшись глубоко в кресло и держа в руке рокс с неостывшим виски, он наблюдал за тенью его гражданской жены.

– Лёш, а где мама? – спросила она тихо. Только сейчас она увидела, как странно сложены в стопку вещи её свекрови. Та, будучи абсолютно неаккуратной женщиной, никогда не складывала своё бельё так прилежно. И этот запах… Первое, о чём она подумала – парное мясо, купленное три дня назад ею на рынке. Неужели она забыла его на балконе. Сейчас же +10 градусов. Оно просто-напросто стухнет. Или уже стухло.

– Ты знаешь, ка…кая ссамая главная прблема в нашей жизни? – неожиданно перебил он тень, так и не повернувшись к жене.

– Послушай, ты очень серьёзно относишься к своей работе. Если каждый адвокат будет переживать так за не выигранные и прогоревшие дела, какой из него выйдет профессионал? Когда ты уже поймёшь, что жизнь – это череда проблем и удач. Что, принимая всё так близко к сердцу, ты не вернёшь упущенного. Потом, своим отношением к этим твоим криминальным смертям ты доведёшь всех своих близких до истерики. Почему ты не можешь заниматься административно-хозяйственными делами, если не можешь справиться со своими эмоциями?

– Ужж..е довёл, – буркнул Алексей. Голос его дрожал от выпитого.