В кавычках и без

Вышедшая на арену международной политики «домохозяйка», безусловно, опасна. Опасна, ибо представления ее о происходящих в мире процессах сплошь и рядом имеют очень мало общего с реальностью. Опасна, ибо эта «домохозяйка» настолько активна политически, что в состоянии оказывать самое реальное давление на нынешних поп-президентов (хорошо известно, что Билл Клинтон вообще не предпринимает никаких серьезных шагов, не сверившись с опросами общественного мнения, — и если бы он один). Политическая ангажированность сама по себе не вызывала бы ни озабоченности, ни настороженности. Пугающие формы она принимает тогда, когда идет в русле упрощенного до предела бинарного отношения к миру, автоматического сведения сложнейших событий к банальной схеме «хороший-плохой» (или, что то же самое, «свой-чужой»).

Похоже, начинает сбываться мечта вождя революционного пролетариата о кухарке, управляющей государством (причем речь и не о государстве уже — о планете). И это страшновато, если учесть, что, воплощенные в жизнь, ленинские мечты всегда оказывались вселенским кошмаром.

Мне хотелось бы задуматься над вопросами, оставшимися за рамками статьи Дмитрия Косырева. Почему с такой страстью врывается сегодняшняя западная «домохозяйка» в процессы мировой политики? Почему она при этом мнит себя носительницей истины в последней инстанции? И, наконец, формируется ли ее мнение в соответствии с теорией хаоса (в конце концов таких «домохозяек» на планете шесть миллиардов, считая нас с вами) — или здесь, скорее, следует искать телеологические, то есть целеполагающие, механизмы?

В отношении последнего вопроса, мне кажется, существует достаточная ясность. «Броуновским движением» людей-молекул трудно объяснить ту слаженность, с которой «неуклюжее» и «инерционное» (как это видится Дмитрию Косыреву) общественное мнение Запада разворачивалось и разворачивается каждый раз в какую-то одну определенную сторону. Ныне даже самые примитивные оценки перестают быть продуктом индивидуального мышления. Они закладываются в сознание (и подсознание) обывателя в практически готовом виде. Западные средства массовой информации (речь здесь идет о «китах», реально влияющих на людей) все реже вступают в противоречие друг с другом по ключевым, глобальным вопросам и все чаще работают слаженно, в связке. И если уже упоминавшийся Владимир Ильич говорил о том, что для него с соратниками важнейшим из искусств являлось кино, то лишь потому, что не был знаком с телевидением.

Картина, которая, по мнению Дмитрия Косырева, царит в западных СМИ, выглядит не очень реалистичной. Журналисты-де народ торопливый, разбираться им недосуг, в тонкости вникать некогда, отсюда и склонность к черно-белым схемам. А вот разобравшись, те же самые журналисты хоть и потихоньку, но перестраиваются. Вот уже и албанские террористы для них не вполне ангелы, и сербы не абсолютные звери.

Убежден: в разгар бомбежек Сербии журналисты писали то, что писали, вовсе не по названным причинам. И нынешняя их проклевывающаяся «объективность» тоже шита очень белыми и очень толстыми нитками: сейчас они сквозь зубы там и сям проговариваются о зверствах албанцев и страданиях сербов лишь потому, что информацию об этом стало невозможно прятать (не в последнюю очередь благодаря обескураженным натовским воякам, начинающим на своей шкуре испытывать то, каким «простым и понятным» был и остается косовский узел). Говоря это, я вовсе не хочу сказать, что журналистам впрямую давались задания осветить то-то и то-то под таким-то и таким-то углом (хотя не исключаю и такого варианта). «Социальный контролер» живет в каждом из нас — а в профессионалах масс-медиа и подавно. Они прекрасно понимают, чего от них ожидает работодатель. Не говоря уже о том, что иные в этом плане склонны бежать далеко впереди паровоза.

Среди прочих важнейших факторов, определяющих поведение политизированной западной «домохозяйки», я назвал бы тотальную атеизацию западного общества. Сразу хочу оговориться: в данном случае я не рассматриваю это явление с личных позиций, с позиций верующего человека. Меня интересует социопсихологическая сторона проблемы.