В кольце

Сорок градусов. Месяц подряд.Ни полена. Как прорубь, постели.Стынут веки. В аду, говорят,Очень жарко. Мы в ад бы хотели!Чай в стакане под корочкой льда.Белый мох на стене серебрится.Холода. Холода. Холода.Где же нашего горя граница?Мы живем на суровой меже.Сколько в сердце тревожной боли!Догорели два тома. Уже?И от скрипки футляр раскололи…

Ночь

Ночь как пропасть. Коптилки глазок.Груды тряпок и теплого хлама.Тень качается… Хоть бы разокЗагорелась настольная лампа,

Чтоб на ярко-зеленом сукнеРазложить эту рукопись!.. Боже!Это может быть только во сне?И во сне эта ночь быть не может.Скатертёрку постлала на стол,На печурку поставила чайник.Дочка, слышишь? — качается пол:Нас бомбят… О слепое отчаянье!

Наш субботник

Мы шаркали по снегу мётлами,Сгребали лопатами сор.Мы вышли почти полумертвымиУбрать эту площадь и двор.Сосульки сверкали радугой.О первый блокадный апрель!И я засмеялась от радости,Очистив от снега панель,Ступеньки знакомой лестницы

Посыпав желтым песком.Нас пять с половиной месяцевЗима одевала льдом.Лопата о камень звякнула,О рельсы забытых путей…И я, не сдержавшись, заплакала —Трамвай бы увидеть скорей!Уже пригревает солнышко,Весна к нам пришла наяву…Я двадцать лопат, я сто ещёМогла бы сбросить в Неву!

Звонки на набережной

Звонки на набережной! Слышишь?Трамвай пошёл, трамвай идет!Подножка только стала выше,А может быть, наоборот —Не ты ли сам стал ниже ростом,

Ты, пассажир блокадных дней?Войти в трамвай тебе не просто,А выходить ещё трудней.Тебя качает даже ветерНад неоттаявшей Невой,И ноги — слабые, как плети.Такие у меня самой.Трамвай идет! Какое счастье!Ты едешь, ты купил билет!А львы, раскрыв литые пасти,С Невы трамваю смотрят вслед.А враг ещё лютует пуще —Бомбит, обстреливает враг…Но всё-таки трамваи пущены,Хотя в кольце наш Ленинград.

Сбор трав

В лице у неё ни кровинки,Распухшая и седая,

Она собирает травинки,На корточки приседая.Пришло золотистое летоВ сиянье летучего пуха.Хотела спросить: — Сколько лет вам? —Да знаю, сама я старуха.Ложится, как пух, одуванчикНа серого камня траур.А я и не знала раньше,Что маринуют травы,Что в этой обычной зелени(Её и не замечали мы!)От страшной цинги спасениеИ сила первоначальная.Присела с той женщиной рядом,Травинки срывала жадно —Цинготница ЛенинградаВ железном кольце блокадном.

Тишина