В команде Горбачева - взгляд изнутри

Непросто даже сейчас комментировать этот шаг. Могли, конечно, здесь повлиять и общее состояние дел в России, и неблагоприятно складывающаяся для Ельцина обстановка в парламенте, и нетерпение: ведь к тому времени не оправдалось ни одно из его предсказаний и заявлений о предельных сроках пребывания Горбачева у власти. Но, вместе с тем, трудно представить себе, что это был шаг спонтанный, эмоциональный, а не продуманный и взвешенный. Заявление не оставляло сомнений в том, что компромиссы, тактические маневры отодвигаются в сторону, Президенту СССР объявлена открытая война.

К сожалению, в антипрезидентскую кампанию оказались втянутыми и некоторые представители интеллигенции, в том числе сотрудничавшие ранее с Президентом. Впрочем, реакция на ультиматум Ельцина была далеко не однозначной. На некоторых, напротив, он произвел удручающее впечатление, вызвал тревогу за дальнейшее развитие событий. В те дни я встречался с Николаем Шмелевым, который весьма критически отозвался о конфронта-ционном характере этого шага, не скрывал своего мнения и в печати.

Многие российские депутаты требовали разъяснений, кто поручал Председателю Верховного Совета Федерации выступать с такой декларацией и с такими требованиями.

Сколько-нибудь широкой кампании за отставку Президента вызвать в стране не удалось. Это требование не поддержал ни один высший государственный орган в республиках. Не была подхвачена и забастовочная волна. Более того, постепенно стала возникать обратная реакция на забастовку шахтеров, особенно в металлургии, оставшейся без кокса, в сельском хозяйстве и других отраслях.

Горбачев не терял времени. По его инициативе 17 марта проводился Всесоюзный референдум. Подавляющее большинство граждан РСФСР и других республик, где он проходил, высказалось за сохранение обновленного Союза ССР. Итоги референдума явились сильной поддержкой политики Президента СССР по вопросу, который логикой событий все более становился главным и определяющим. В России, на Украине, в Москве, Ленинграде гражданам было предложено ответить и на дополнительные вопросы. Большинство россиян высказалось за учреждение поста Президента РСФСР, москвичи и ленинградцы -за введение постов мэров этих городов. Все это отражало реальное состояние общественных настроений, его сложность и неоднозначность.

Противоборство продолжалось. Фракция "Коммунисты России" поставила вопрос о созыве чрезвычайного съезда народных депутатов РСФСР с отчетом Председателя и постановкой вопроса о вотуме доверия ему. Но, в конце концов, дело ограничилось приближением сроков проведения очередного съезда с обсуждением положения в России и деятельности его руководства. Съезд был созван 28 марта.

Представители "Демократической России" и сторонники Ельцина решили накануне открытия съезда провести массовую акцию в Москве. Моссовет подтвердил свое разрешение на проведение митинга на Манежной площади и отказался выполнять Указ Президента СССР и постановление Верховного Совета СССР о проведении митинга за пределами исторического центра Москвы. Моссовет был поддержан Верховным Советом РСФСР. Наступила настоящая "война законов" и испытание нервов. А наутро оказалось, что в центре города размещено значительное количество сил МВД, автомобилей, установлены водометы, перекрыты улицы, усилен пропускной режим, в том числе на пути депутатов в Кремль. Возникла довольно острая и напряженная обстановка.

Вечером я был у Горбачева. По поступившей к нему информации, на Арбатской площади, на площади Маяковского, а также на Пушкинской собралось, по оценкам МВД, примерно 50 тысяч человек. Прошли митинги. Примерно с 20 часов люди начали довольно быстро расходиться. Ничего чрезвычайного не произошло, никакой опасности для конституционного правопорядка не возникло. Наводнение Москвы вооруженными силами оказалось мерой излишней и неоправданной, вызвало серьезное недовольство и даже возмущение москвичей, настоящую бурю на Съезде народных депутатов РСФСР. На следующий день улицы и площади города от воинских частей освободились.

Попытка оказать давление на российских депутатов с помощью военных возымела обратное действие, помогла российскому руководству направить работу съезда по своему руслу. Впрочем, и позиции Председателя Верховного Совета РСФСР, изложенные им в докладе, выглядели совсем иначе, чем в его Заявлении от 19 февраля. Конфронтационных формулировок и требований не выдвигалось, воспроизводились многие политические и экономические предложения, близкие к тем, которых придерживалось и руководство страны. Например, о "скорейшем подписании Договора о Союзе Суверенных Государств как федеративного, добровольного и равноправного объединения". В докладе говорилось о "немедленном создании коалиционного правительства народного доверия и национального согласия", но оно подано не как ультимативное требование, а как одно из политических условий. Вновь прозвучало предложение о диалоге, сотрудничестве с центром.