В компании милых дам

Мма Рамотсве предупреждала ее, что перед тем, как задать важный вопрос, тот, на котором, возможно, будет строиться все расследование, нужно придать своему тону безразличие, как будто ответ тебя не слишком интересует. Момент для такого вопроса настал, но мма Макутси почувствовала, что сердце так громко забилось в ее груди, что эта женщина может его услышать.

— Так, значит, он звонит? Нет ли у вас случайно его телефонного номера? Мне бы хотелось поговорить с ним о нашем друге. Он живет в Йоханнесбурге и хотел бы с ним увидеться. У меня был его телефон, но…

— Есть, — сказала женщина. — Он записан на листе бумаги, который лежит на кухне. Я вам его принесу.

— Вы очень любезны, — сказала мма Макутси. — А когда вы окажетесь на кухне, возьмите для себя еще одну бутылку пива, мма. Мистер Матекони за нее заплатит.

Глава 14

Помнишь меня?

Мма Рамотсве изо всех сил старалась подавить чувство страха, накрывшего ее, словно густая тень. Она пыталась выкинуть Ноте Мокоти из головы. Говорила себе, что не стоит нервничать только потому, что его видела мма Потокване. Но ничего не помогало, и она продолжала думать о своем первом муже и о том, что он наверняка будет искать с ней встречи.

Ее первым желанием было сообщить мистеру Матекони о том, что сказала ей мма Потокване, но потом она поняла, что просто не может этого сделать. Ноте Мокоти принадлежал ее прошлому — мучительной части этого прошлого, — и она никогда не сможет рассказать об этом мистеру Матекони. Конечно, она говорила ему, что была замужем и что ее муж был жестоким человеком. Но этим дело ограничилось, и мистер Матекони почувствовал, что она не хочет это обсуждать, и с уважением отнесся к ее желанию. Не обсуждала она этого и с мма Макутси, хотя один-два раза они касались этой темы, когда вставал вопрос о мужчинах и, в частности, о мужьях.

Но независимо от ее твердого намерения предать Ноте Мокоти забвению, в реальной жизни он оставался человеком из плоти и крови, который вернулся в Габороне и рано или поздно предстанет перед ней. Это случилось утром, всего через два дня после ее встречи с мма Потокване, когда мма Рамотсве и мма Макутси сидели в офисе «Женского детективного агентства № 1». Мистер Матекони поехал за запасными частями к торговому агенту, с которым он имел дело, а мистер Полопетси помогал младшему ученику закрепить подвеску на катафалке. Было самое обычное утро.

О посетителе сообщил мистер Полопетси. Постучав в дверь, ведущую из гаража в офис агентства, он осторожно заглянул внутрь и сказал, что кто-то спрашивает мма Рамотсве.

— Кто это? — спросила мма Макутси. Они были заняты и не хотели отвлекаться, но всегда были готовы принять посетителя.

— Какой-то мужчина, — ответил мистер Полопетси, и мма Рамотсве сразу же поняла, что это Ноте.

— Какой мужчина? — спросила мма Макутси. — Как его зовут?

Мистер Полопетси покачал головой:

— Он не представился. Он в черных очках и коричневом кожаном пиджаке. Мне он не понравился.

Мма Рамотсве поднялась.

— Я пойду посмотреть, — тихо сказала она. — Мне кажется, я знаю, кто это.

Мма Макутси вопросительно посмотрела на мма Рамотсве:

— А почему бы вам не пригласить его сюда?

— Я встречусь с ним во дворе, — ответила мма Рамотсве. — Мне кажется, он пришел по частному делу.

Она направилась к двери, избегая взгляда мма Макутси. День был ясным. В такие дни предметы отбрасывают на землю короткие густые тени, воздух кажется плотным и неподвижным, и никуда не спрятаться от изнурительного зноя. Когда она вышла из широкой двери гаража, оставив мистера Полопетси за работой, она сначала увидела бензонасосы, акации, машину, едущую по Тлоквенг-роуд, а потом слева от гаража, в тени акации, Ноте Мокоти. Он стоял в той позе, которую она прекрасно помнила — засунув большие пальцы за ремень, — и смотрел в ее сторону.

Сделав несколько шагов, она подошла ближе, подняла глаза и увидела его лицо, располневшее, но по-прежнему жестокое, и маленький шрам на подбородке. Она заметила, что у него появилось небольшое брюшко, скрытое кожаным пиджаком, который он надел, несмотря на жару. И внезапно подумала: как странно, что человек, испытывающий страх, замечает такие вещи. Быть может, приговоренный к смерти в последние, страшные мгновения перед казнью замечает, что у палача сыпь на коже или волосатые руки.

— Ноте, — сказала она, — это ты.

Он улыбнулся. Показались крепкие зубы, важные, как он всегда говорил, для трубача. И прозвучал голос:

— Да, это я. В этом ты права, Прешас. Это я… после стольких лет.

Мма Рамотсве посмотрела в темные стекла очков, но увидела только крохотное отражение акации и неба.

— Как поживаешь, Ноте? Ты приехал из Йоханнесбурга?

— Йози, — произнес он со смехом. — Эголи. Йобург. Место со многими названиями.

Она ждала, что он скажет что-нибудь еще.

Несколько секунд он молчал, потом заговорил:

— Я слышал о тебе. Слышал, что ты стала известным детективом в этих краях. — Он снова засмеялся, словно само предположение об этом было нелепостью.