В кожуре мин нет

– На протяжении последнего года Вы для меня – единственный желанный мужчина. И никогда Вы для меня не были ни иконой, ни идеалом. И недостатки у Вас есть и слабости. И душу дьяволу отдашь не за ночь с Вами, нет, за поворот головы, за то, чтобы слышать Ваш голос, видеть Вас, за фигуру, за руки, за волосы. Вы мне понравились просто так, ни за что, такой, какой Вы есть. Вы, конечно, умный, но дело не в этом. И все это началось у меня, когда я не знала какое у Вас образование, кем Вы работали и т. д. Вы мне понравились как мужчина. И кружусь год вокруг Вас как планетка, в своем роде я Ваш Пигмалион. Но опять же не потому, что я так чувствую, Вы сами по себе такой, можете влиять на женщину. Я не синий чулок и не старая дева, но, очевидно тогда, весной, был во мне запрет, табу, на определенного рода отношения. Но я его пережила, переборола. Я человек совершенно искренний, и игры никакой не было. Читать это, конечно, забавно, но мне не стыдно. Суть вопроса. Если вам когда-нибудь, ну, не сейчас, а через год, а может и через пять лет, захочется развлечься, когда угодно, где угодно, зачем угодно, то буду ждать. Год я так чувствую. И хочется стать перед вами на колени, но не как перед иконой, а, как перед мужчиной (ну, Вы понимаете, что я имею в виду). А если на прощание, то спасибо, что Вы есть на свете, что я Вас знала, Вы – целая эпоха в моей жизни, как мужчина.

Вас, наверное, больше всего волнует, видел ли эту писанину кто-то или нет. Нет. А пишу, переписываю полтора месяца. Я, честно, не сумасшедшая, адекватная, ответов никаких не надо, воспринимайте все с юмором. Впрочем, Вы же очень умный человек. Простите, если что не так.

Над растрепанными бровями Валентина выступили капельки пота, словно заблудившиеся слезы. Он отвел глаза в сторону, взялся за рюмку, и молча дернув ею в воздухе «ваше здоровье» опрокинул в себя.

Я тоже молча дернула в ответ свежевымученным соком, чтобы не сбивать его с мысли.

– Владимир настолько растерялся, что на время впал в ступор! – пояснил рассказчик. – Он не знал, что ему предпринять! Да, он давно предполагал, что платонический роман с Анной может привести к чему-либо подобному, подспудно готовился к просьбе-предложению перехода к решительным действиям. Но он и думать не думал, что это будет сделано столь открыто, искренне, с такой силой чувств и в то же время так самоотверженно, так по-детски беззащитно и по-женски мягко. Он был обезоружен этой открытостью, этой податливостью и непротивлением объекту своего сильного чувства. Владимир был просто приперт к стенке, чувствовал, что не сможет не откликнуться на этот отчаянный призыв! Пронзительное, искреннее признание в любви бальзамом пролилось на его душу, порадовало его самолюбие. Но Владимир почувствовал и скрытое духовное давление, завуалированный эмоциональный шантаж. Это насторожило его, заставило задуматься над окончательным ответом! Владимир понимал, что в создавшейся ситуации жестким решением будет как любое его действие, так и бездействие по отношению к Анне. Любое принятое решение будет ударом для одной из дорогих ему женщин – или для Анны или для жены, если эта история когда-нибудь всплывет, пусть даже через много лет.

В состоянии глубокой задумчивости я застал его в экспедиторской. Владимир коротко рассказал мне суть дилеммы, требующей непростого для него и его женщин решения. Я снова посоветовал ему не прыгать очертя голову в этот омут. Я сказал ему: «Володя! Ты уходишь на другую работу. Видеться вы не будете. Никаких раздражителей перед глазами. Положи письмо в шкатулочку, будешь через много лет доставать его и умиляться! И будешь знать, что за этим чистосердечным любовным признанием не стоит душевных травм, ни твоих, ни твоей жены. А Анна если и погрустит, то только о том, чего не произошло, а это совсем другое дело, чем измена той, с кем ты провел в постели и жизни много лет. Пойми, еще ничего не произошло, мало ли, кто нам нравился в жизни, или кому нравились мы. Улыбнулись друг другу на прощание и разошлись в разные стороны навсегда. А сейчас спокойно расстанься со своей духовной пассией на этой лирической ноте. Можете на память обменяться грустными взглядами! Не знаю, как для нее, а для тебя это будет точно лучшим вариантом».