В краю молочных рек

– Простите, а вы точно сидите на своем месте?

Лиза посмотрела вверх и увидела над собой крупного мужчину в вязаном малиновом кардигане.

– Мое кресло у окна, но я буду сидеть здесь, вы уж простите. Я не успела забронировать место заранее, так что просто занимаю его сейчас, – ответила она и постаралась улыбнуться, но вышло у нее не очень убедительно.

– Нет уж, будьте любезны, сядьте на свое место, а я сяду на свое, – настаивал мужчина.

– Повторяю еще раз – я буду сидеть здесь. А вы будете сидеть у окна. И знаете почему? Потому что это в ваших же интересах. Если вы не хотите, чтобы посреди полета я полностью заблевала вас и ваш чудесный кардиган, вам лучше не настаивать на своем, а просто согласиться. О’кей? Вот и чудно.

Мужчина удивленно развел руками:

– Кругом одни сумасшедшие. Но хоть пропустите меня, я же не могу перелететь через вас.

– А вот это пожалуйста, это сколько угодно. – Лиза снова улыбнулась, и на этот раз улыбка получилась дружелюбнее.

Когда сосед прошел на свое место, она на автомате спросила себя, сколько лет живет с этими внезапными приступами тревоги. В очередной раз удостоверилась, что постоянной проблемой это стало одиннадцать лет назад: сейчас ей тридцать четыре, а отсчет надо вести с двадцати трех. Тогда Лиза как раз заставила себя встречаться с парнем, бывшим однокурсником. Она не слишком этого хотела, просто пришло время попробовать «быть в отношениях». В первый раз заниматься сексом было больно – не так больно, наверное, как рожать, но все равно, – и поначалу ей приходилось прикладывать нечеловеческие усилия, чтобы вообще спать с Мишей. Какое-то время жертвы были не напрасны – у них закрутились «серьезные» отношения, они съездили на море, подумывали жить вместе, – но потом случилась первая крупная ссора, которая закончилась для Лизы синяками на плечах и спине.

После этого он извинялся перед ней, задаривал подарками; она долго не хотела прощать его, а потом все же простила. Он был неплохим парнем – ей нравились его руки, его скулы, его любовь к литературе. В итоге Миша за год отношений еще несколько раз набрасывался на нее, но рассталась она с ним только после того, как он ударил ее по лицу. Хотя она понимала правильность решения, это далось нелегко. Она боялась, что он найдет ее, изобьет до полусмерти, а плюс ко всему ей и правда не хватало Миши рядом – она успела привязаться к нему. С работой тогда тоже происходил кошмар: она пыталась устроиться хоть куда-то, но везде ее брали только внештатным автором или предлагали писать глупые заметки о жизни звезд – кто и в чем вышел в свет, какие посты знаменитости вывесили в социальных сетях. Однажды после очередного неудачного дня, измотанная и расстроенная до предела, она спустилась в метро и словила паническую атаку – ноги стали ватными, голова закружилась, глаза как будто кто-то сдавил пальцами, а к горлу подступила тошнота. Она еле успела выбежать на улицу, чтобы не закричать от ужаса прямо там, на платформе.

Лиза долго не хотела идти к психологу, это было дорого и будило не самые приятные воспоминания, но в итоге сдалась. К тому времени паническая атака могла начаться в автобусе, вагоне метро, во время интервью или в очереди в банке. С двадцати трех она боролась с этими приступами с переменным успехом, то начиная курс терапии с очередным специалистом, то заканчивая его: ни один из них не смог научить ее справляться с мыслями, не смог решить ее проблему, хотя подступались с разных сторон – находили триггеры, учили вылавливать когнитивные ошибки. И это еще один повод для недовольства собой – что она за человек такой, которому даже вполне нормальные психологи не в состоянии помочь?

Один полезный навык она все же освоила – Лиза научилась обходить самые опасные участки своего прошлого, словно их никогда не существовало. Но проблема была не только в прошлом. Раз за разом Лиза ошибалась в выборе любовников, будто внутри у нее какой-то встроенный магнит, притягивающий одинаковых людей: обаятельных, но не умеющих контролировать собственную злость.

Макс в этом смысле был кульминацией. Апофеозом. Они познакомились на одной из модных вечеринок – Лизе тогда было тридцать один, и она любила выбираться в такие места: танцевать посреди залов старой фабрики, болтать с кем-нибудь об искусстве. Организаторы повсюду ставили стробоскопы, украшали интерьер винтажной мебелью, изобретали несколько авторских коктейлей. На вечеринках Лиза как будто преображалась, становилась легче – с ней знакомились юные парни и девушки, но она никогда не отвечала взаимностью, потому что приходила не за этим.