Юрий Ряшенцев

В кружащей лодке

* * *

«Мир, куда я пришел, назывался в те дни…»

Галине Полиди

Мир, куда я пришел, назывался в те дни Ленинградом.Это место, где Зимний дворец обогрет Летним садом.Знаменитейший град – колыбель революции, светоч эпохи.А еще – жуткий ветер с Невы, рвущий легкие при каждом вздохе.Как жилось в этом рае сыром, в той столице, крестьянской и барской?Так и сяк. Роскошь невских хором, коммуналка на утлой Пушкарской.Но всегда, надо всем, на века – надо мной, над толпой, над народом –

обещавшие кровь облака – до заката и перед восходом.

«Это только лишь преамбула, введение –…»

Это только лишь преамбула, введение –мишки, мячики, пижамная фланель.Но вот что вам подарили при рождении?Мне – винчестер и отрез на шинель.После детские нестрашные хворобы.Но ясней во тьму ушедших милых лицэти кубики и шпалы, эти ромбы –в голубых и алых выпушках петлиц.Я вдыхал тогда с восторгом (вот к добру ли?)пусть недолго, лет так до шести-семи,дивный запах ременной военной сбруи

на исчезнувших потом друзьях семьи.Круг нормальных детских тем был невелик, ноновостей повсюду было – через край.Раньше многих русских важных слов возникложелтозубое словечко «самурай».Уж не помню, в зимний день, а может, в летний,я сложил, семью ввергая в легкий шок,тот свой первый и, боюсь, последний,тот «патриотический» стишок:«Над сопкой Заозернойвзвился наш красный флаг.Под сопкой Заозерной

лежал разбитый враг».

Памяти сестры Тани

Когда-нибудь потом, когда – и сам не знаю,я пролечу в тот день над Охтинским мостом,чтоб видеть, как июнь, смеясь, подходит к маю.Но это не сейчас – когда-нибудь потом.Тогда я, появясь из старых стен вокзалана схлест забытых стогн, подумаю с тоской,что тот – за рубежом, ну, а того – не стало,а этот, хоть здоров, какой-то не такой…Пока же у перил над серой невской бездной,как через восемь лет в уральском ковыле,порхает махаон, и это интересней

всего, что в этот миг творится на земле.А на земле, меж тем, увидеть можно много:и ночь светлее дня, и Летний сад в цвету,и как моя сестра, красавица от Бога,лениво ни во что не ставит красоту,а говорит стихи про черный снег и ветер,про революцьонный шаг разбуженных братков.И Зимний там, вдали, красив, но безответен,молчит, как он молчал в теченье двух веков.А дальнего моста чугунная громадасвязала берега. Мост дивен и чумаз.Но махаон летит, и ветер Ленинградане хочет унести его от детских глаз.

Москва