В лабиринтах тёмного мира. Том 2

Освободившаяся от владычества Золотой Орды Билбордия сама стала Золотой Ордой, приняв ордынцев к себе на службу и впитав в себя все золотоордынское. А попы исламские говорят, что без золотоордынцев у Билбордии не было бы такой прочной государственности. Развитие началось только при немецком царе Питере и продолжалось с переваливанием с боку на бок до начала двадцатого века. И тут началось кровопролитие – инквизиция, французская революция и коммунизм в одном флаконе. Время было такое, что однозначно его не оценить, как будто на одном месте топтались, воевали, жили, соседей губили, снова воевали, боролись с врагами и сейчас та же Золотая Орда только с иностранными телевизорами и компьютерами. Ханы орды не утруждали себя владением каламом, для этого есть писаря и муаллимы. Так и нынешние ханы к компьютерам не подходят, не ханское это дело, им новости изустно пересказывают сказители ловкие, одно слово вверни не так и все воспринимается шиворот навыворот. И сейчас хан решил обмануть, или как сейчас говорят – кинуть самого Велле Зеге Вульфа. Я понимаю, если бы он поступал как завоеватель и принуждал к чему-то противозаконному. Нет, все честь по чести, то есть по ихней Конституции. Выборы, свободные выборы, чтобы простой человек по фамилии Северцев повел людей за собой для преодоления векового отставания страны от всего мира. И на тебе. Зря вы так, ребята.

Катерина уже была дома.

– Кушать будешь или немного подождешь? – спросила она.

– А что там у нас? – поинтересовался я.

– Пельмени, настоящие, билбордянские, – сообщила мне женщина, – иди помоги мне, порежь соленые грибы и лук.

– Пельмени с грибами? – удивился я.

– С грибами будут потом, – засмеялась она, – грибы с луком и сметаной это на закуску.

– На какую закуску? – не понял я. – Пельмени и есть закуска.

– Пельмени – это основное блюдо, а грибы со сметаной это закуска и даже как приправа к пельменям, – засмеялась Катерина. – Вот, погоди, сядем за стол, и я тебе все покажу и расскажу, а сейчас иди мой руки и помогай накрывать на стол. У меня сегодня праздник. Иди, иди, – и меня буквально вытолкали из кухни.

Почему я разрешаю так со мной обращаться? Она что, хозяйка надо мной или я хозяин над ней и над всеми? Все-таки, это она хозяйка надо мной.

Накрыть на стол – это пара минут. Ну, чуть побольше. Но когда в комнату была внесена чашка с дымящимися пельменями, комната преобразилась от запахов и от предвкушения торжественного приема пищи.

– Нальем по рюмке, – сказала Катерина, – и закусывать будем солеными грибами, а потом пельмени можно опускать в чашку с грибами, если они еще к этому времени останутся. А мы выпьем за праздник – мне дали отпуск, и я смогу постоянно быть с тобой.

Мы чокнулись рюмками, выпили, закусили солеными груздями со сметаной, потом пельменями, потом еще выпили и нам стало так хорошо, как не может быть лучше никому на этом свете. Не было счастья, да несчастье помогло. Я захотел пожить нормальным человеком и попал в такую передрягу, в которой нормального человека уже бы не было, но меня спасла обыкновенная женщина, которая сейчас кормит меня и радуется моему аппетиту.

Я ел и думал, что сейчас буду поступать по принципу одного человека: если бы у бабушки были гениталии, то она была бы дедушкой. Так вот, и я с сего момента становлюсь дедушкой, а вы, надменные люди, получите сполна всего, что я вам отмерю.

– Давай возьмем напрокат велосипеды, палатку и уедем куда-нибудь на природу, – доносился до меня голос Катерины, – погода сейчас стоит отличная, почему бы нам не насладиться природой, не побыть поближе к тому состоянию, когда человек начал ощущать себя человеком.

– Обязательно поедем, – согласился я, – только мне нужно сделать одно небольшое дельце, а потом ты ткнешь в любую точку на глобусе, и мы организуем отдых там.

– Даже в Антарктиде? – засмеялась Катерина.

– Даже в Антарктиде, – засмеялся и я, обняв и поцеловав дорогую для меня женщину.

Банкир

– Конечно, мы нехорошо сделали, кинув этого Северцева с его дружком, – размышлял банкир, стоя перед зеркалом в ванной и собираясь бриться.

Намазав щеки густой пеной для бритья, Банкир взял фирменный трехлезвийный бритвенный станок и приступил к бритью.

Станок шкрябнул по щетине и стал рвать бороду на щеке. Банкир аж скривился от боли. Лезвия были забиты черной щетиной и не пропускали между собой то, что сбривалось ими же, а прочистить многолезвийную бритву не представляется возможным.

Выдвинув ящичек умывальной тумбы, Банкир нашел свой старый классической станок с одним лезвием и початую пачку лезвий «Perma super, Iran». Станок начал брить и так рвал волосы, что сразу вспомнился рассказ того же Северцева о том, как один начальник пограничной заставы не стал опаливать свинью, а стал брить ее советскими лезвиями «Нева». Со смехом и болью, но Банкир побрился.

Смывая мыльную пену с лица, он заметил, что его указательные пальцы как приклеились к средним пальцам, а безымянные – к мизинцам. Получилось, что на ладони большой палец и два широких пальца, словно копыто у свиньи.