В лабиринте (СИ)

Марина открывает рот, чтобы запальчиво опровергнуть это, но умолкает, внезапно осознав, что от Андрея совсем не пахнет алкоголем. При всём своём уродски неадекватном поведении он трезв, как стёклышко!

Злость сдувается быстрее, чем Марина успевает выдохнуть. Она закрывает глаза и прижимает пальцы к векам в надежде, что это уймёт расползающийся по голове гул.

-- Ты жалок, -- говорит она. -- Прикинуться пьяным, чтобы тебе сошло с рук неподобающее для преподавателя высшего учебного заведения поведение. Отвратительно.

Улыбка сползает с лица Андрея.

-- Да ну? -- холодно бросает он. -- Странно. Я вроде не несу крест идеальности, страдая от этого ничуть не меньше, чем "неидеальные людишки", а жалким ты почему-то называешь всё равно меня.

Марину подбрасывает на месте, словно от удара, и вторая пощёчина прилетает точно в цель.

Голова Андрея дёргается, а Марина шипит от обжёгшей ладонь боли, но осознание свершившегося возмездия, пусть оно и носит такой лёгкий характер, всё равно греет душу.

-- Ненавижу тебя! -- чеканит она, собираясь гордо удалиться, чтобы продолжить прерванную прогулку с Димой, однако Андрей внезапно хватает её за руку и резко дёргает на себя.

Взвизгнув, Марина едва не оступается на ровном месте и таранит лбом его грудь, а потом стальные пальцы смыкаются на её подбородке и надавливают, вынуждая поднять голову.

-- Повторяй себе это почаще, мелкая, чтобы не забыться, -- угрожающе тихо говорит Андрей, глядя в глаза Марины так, что душа проваливается в пятки. -- И если тебе так уж нравится сверкать белым плащиком на фоне ужасного меня, взгляни повнимательнее на своего парня.

Марина хмурится, пытаясь вникнуть в произнесённые слова, но смысл ей настолько не нравится, что он попросту ускользает. Андрею ничего не стоит сказать ей гадость ради ехидного смеха, но сейчас отчего-то возникает совсем другое ощущение. И это немного настораживает.

-- Что ты имеешь в виду?

Андрей, хмыкнув, качает головой и придвигается так, что Марине становится неловко. Расстояние между их лицами смело можно назвать интимным, поэтому её щёки невольно покрываются румянцем. Они -- брат и сестра, поэтому нет никаких поводов для смущения, но у Марины всё равно начинает шуметь в ушах.

-- Не всё же тебе на блюдечке приносить, -- шепчет Андрей. -- Кое-какие вещи ты должна понять сама.

От него пахнет сигаретным дымом, мелом и ужасающе резкой туалетной водой, но Марина почему-то не кривится и не отворачивается, как обычно, а втягивает носом исходящие от него ароматы и задерживает дыхание. Андрей, заметив это, прищуривается, а его пальцы, до этого крепко сжимающие её локоть, расслабляются.

Кажется, что сейчас произойдёт что-то неправильное и чудовищно непоправимое, но помешать этому Марина не успевает, потому что её настигает голос Димы:

-- Марин?

Он кажется слишком далёким и смутным, но когда Марина поворачивается, Дима обнаруживается всего лишь в нескольких шагах от них.

Сознание заволакивает туман, поэтому Марине приходится помотать головой, но когда Дима подхватывает её под руку и практически оттаскивает от Андрея, разум возвращается на место. А вместе с ним приходит понимание, что брат, кажется, всё-таки переступил черту.

-- Я не желаю больше с тобой общаться, -- цедит Марина, сверля взглядом асфальт и держась за Диму, как за ускользающий рассудок. -- Будь добр, оставь меня в покое.

Андрей пожимает плечами.

-- Мы -- семья, -- говорит он, -- так что у тебя нет выбора. И у меня, кстати, тоже.

Фыркнув, Марина вздёргивает подбородок и, развернувшись, шагает в другую сторону. Спорить с ним просто бесполезно, особенно в тех вещах, которые он считает правильными. Однако смутное ощущение горечи в его голосе преследует её по пятам, и Марина, не удержавшись, оборачивается, когда они с Димой доходят до поворота. Андрей одиноко стоит под фонарём, его спутница болтает по телефону неподалёку, и когда Марина невольно перехватывает его взгляд, он улыбается. Без ехидства и издевки, а просто и искренне, словно много лет назад, когда они ещё были детьми.

***

Дима приводит Марину к себе. Её немного трясёт после встречи с Андреем, поэтому первым делом она наливает себе кофе и добавляет три ложки сахара, чтобы взбодриться.

-- С тобой всё нормально? -- спрашивает Дима, наблюдая, как Марина большими неловкими глотками пьёт кипяток.

-- Да, -- кивает та и в очередной раз обжигает язык. -- Я в полнейшем... ай!.. порядке.

Дима с сомнением поднимает бровь.

-- Может, лучше сто грамм?

Марина мотает головой. Ей не нужен алкоголь, потому что в голове и так слишком мутно из-за всего случившегося. Ей всё ещё мерещится запах Андрея, и кофе лучше всего перебивает это наваждение.

-- Ну как хочешь, -- вздыхает Дима, подперев ладонью подбородок. -- Расскажешь хоть, о чём вы там говорили? А то на тебе лица нет с тех пор, как я вас нашёл.