В лесах (Книга 2, часть 3)

- Чем же дорогого гостя мне потчевать? Ведь этим треклятым зельем поганиться с нами не станешь? - молвил Сергей Андреич, показывая на ящик с сигарами.- Чайком разве побаловаться?.. Не даром же нас, нижегородов, водохлебами зовут... Эй! - крикнул он, хлопнув три раза в ладоши.

Дверь неслышно растворилась, и вошел тот самый человек, что показался Алексею чином больше станового.

- Чаю вели подать,- приказал ему Колышкин и, обращаясь к Кнопу, сказал:

- Вот намедни вы спрашивали меня, Андрей Иваныч, про "старую веру". Хоть я сам старовером родился, да из отцовского дома еще малым ребенком взят. Оттого и не знаю ничего, ничего почти и не помню. Есть охота, так вот Алексея Трифоныча спросите, человек он книжный, коренной старовер, к тому же из-за Волги, из тех самых лесов Керженских, где теперь старая вера вот уж двести лет крепче, чем по другим местам, держится.

- А! -обрадовался Андрей Иваныч.- Очень буду обязанвам, господин Трифоныч, если вы преподадите мне о русской старой вере.

- Ты, голубчик Алексей Трифоныч, Андрея Иваныча не опасайся,- внушительно сказал Колышкин.- Не к допросу тебя приводит. Сору из избы он не вынесет. Это он так, из одного любопытства. Охотник, видишь ты, до всего этакого: любит расспрашивать, как у нас на Руси народ живет... Если он и в книжку с твоих слов записывать станет, не сумневайся... Это он для себя только, из одного, значит, любопытства... Сказывай ему, что знаешь, будь с Андрей Иванычем душа нараспашку, сердце на ладонке...

- Мне что же-с? - смешался было Алексей.- Отчего ж не сказать, что знаю. Кажись, худого в том ничего не предвидится. Не знаю только, что будет угодно спрашивать ихней милости. Хоть я и грамотен, да не начетчик какой, от божественного писания говорить не могу.

- Будьте столь добры, господин Трифоныч, преподавать мне, какая заключается разность вашей старой веры от государственной Церкви?

И русскими словами говорит Андрей Иваныч, а не понять Алексею. С недоуменьем взглянул он на Колышкина.

- Андрею Иванычу хочется узнать, в чем состоит старая вера, чем она рознится от нашей, от никонианства, говоря по-вашему? - пояснял Сергей Андреич.- Чем она, значит, отлична от нашей?

- Да, то есть какие существуют правила вашей русской старой веры? Из чего состоят сии правила? - подтвердил Андрей Иваныч.- Значит, то есть на чем наша стара вера держится, в чем то есть она состоит...- догадался, наконец, Алексей.- Известно, в чем: перво-наперво в два пёрста молиться, второе дело в церкву не ходить, третье - табаку не курить и не нюхать... Чего бишь еще?.. Да... бороды, значит, не скоблить, усов не подстригать... В немецком платье тоже ходить не годится... Ну, да насчет этого по нынешнему времени много из нашего сословия баловаться зачали, особливо женский пол.

- О! любезный мой господин Трифоныч,- с едва заметным нетерпением перебил его англичанин.- Вы мне сказываете обряды, но я желаю знать правила вашей русской старой веры... Правила... Понимаете?

- Правила! Как не понимать!.. Это понимать завсегда можем!..- невпопад догадался Алексей.- У мирских правила не полагаются... Это у старцев только да у стариц... У монахов, чтобы понятнее вам доложить, да у монахинь. Так и зовется у них "келейное правило". Нашему брату его, пожалуй, и не снесть... Великим постом земных поклонов сот по восьми на день этого правила закатывают, а на Марьино стоянье (Марьино стояние, или стояние Марии Египетской, бывает вечером в четверг на пятой неделе великого поста. Тогда читается великий канон св. Андрея Критского, и во время его у старообрядцев и единоверцев полагается 952 земных поклона. ) - так без малого целу тысячу. У нас ведь по старой-то вере келейницы - ой-ой! как здоровы на молитву-то. И на сот пять поклонов отломает по лестовке и глазом даже не поморщится.

- Это вы, господин Трифоныч, также сказываете обряды старой веры,толковал свое англичанин,- а я желаю знать правила веры, то есть ее каноны.

- А! Значит, насчет "правильных канонов",- бойко подхватил Алексей.Накануне больших праздников да накануне воскресеньев после вечерен они бывают. Только и правильных канонов в миру не полагается - по кельям читают их да в Городецкой часовне.

- Каноны, я вам говорю, господин Трифоныч, каноны,- с невозмутимым спокойствием добивался от Алексея толкового ответа любознательный британец.Какие суть каноны русской старой веры, я желаю от вас узнать... Каноны... Понимаете вы меня?

- Каноны! Как не понимать!..- ответил Алексей.- Мало ли их у нас, канонов-то... Сразу-то всех и келейница не всякая вспомнит... На каждый праздник свой канон полагается, на рождество ли Христово, на троицу ли, на успленье ли - всякому празднику свой... А то есть еще канон за единоумершего, канон за творящих милостыню... Да мало ли их... Все-то каноны разве одна матушка Манефа по нашим местам знает, и то навряд... Куда такую пропасть на памяти держать!.. По книгам их читают...

Тут уж ровно ничего не понял Андрей Иваныч. Глядит на Алексея во все глаза, а сам не знает, что и спрашивать... Колышкин молчит, покуривая сигару, и слегка улыбается.