В лесах (Книга 2, часть 4)

- Спокойся,- сказала Манефа,- спокойся теперь. Завтрашнего дня ответ тебе дам... Часы (Утренняя служба, вместо обедни.) отправишь, ко мне забреди. А послезавтра праздник у нас и собранье - милости просим попраздновать: со всеми матерями приходи и белицы чтоб все приходили... А на завтра вышли ко мне, матушка, трудниц своих с пяток - в келарне бы полы подмыли да кой-где по кельям у стариц... Свои-то в разгоне по случаю праздника, все за работами... Так уж ты мне пособи.

- Слушаю, матушка, беспременно пришлю,- отирая глаза свернутым в клубок синим бумажным платком, с низким поклоном ответила Таисея.- Как часы отправим, так и пришлю.

- А как же у нас насчет ряды будет? - вдруг спросила Манефа.- Канонницу сыщу, коли бог поможет. А как же насчет ряды-то?

- Все во власти твоей, матушка,- униженно молвила Таисея.

- Обижать не стану и своего не упущу,- сказала Манефа.- Как было тогда, как Глафиру покойницу за твою обитель в Кострому я отпущала, так и теперича быть: отправка твоя, обратный путь твой же... Из зажилого половина тебе, половина на нашу обитель... Шубу тебе справлять, сарафаны, передники, рубахи мои... Насчет обуви пополам... А что подарков девице от Самоквасовых будет, то ей,- в эти дела я не вступаюсь. Согласна ли так?

- Согласна, матушка, девицу только приищи господа ради,- сказала Таисея.Угодить надо, сама посуди!..

- Ладно, ладно, будет исправлено,- отвечала Манефа.- Заходи же завтра после часов - будет готово... Я уж придумала...

Радостно блеснули большие голубые, добротой сиявшие и когда-то во время оно многих молодцев сокрушавшие очи Таисеи. Улыбка озарила сморщенное, померкшее от лет крохотное личико игуменьи. Низко поклонясь Манефе, сказала она ясным голосом:

- Оживила ты меня, матушка... Бог воздаст тебе, родная, за любовь твою...

И чин чином совершили игуменьи прощение: простились друг у друга, благословились и поликовались. А провожая соседку, Манефа на келейном пороге напомнила ей:

- Пришли же, не забудь, трудниц-то. Да пораньше бы приходили... Дресвы на мытье полов у меня, кажись, мало, с собой бы захватили. Да окошки еще надо помыть, лестницы... Матушка Аркадия все им укажет... Прощай, мать Таисея. Спаси тебя Христос царь небесный!..

И, проводивши соседку, Манефа обратилась к своей уставщице:

- Похлопочи бога ради, Аркадьюшка, чтобы праздник нам справить во всем хорошохонько. Совсем я эти дни без рук была - Таифы нет, тебя нет, Марьюшки нет, ни по часовне, ни по хозяйству никакого дела поручить некому... Уж мы все больше с Виринеюшкой хлопотали, насчет трапезы... Слава богу по этой части все, кажется, управили. И сытно будет и довольно всего...

Что-то из города работник долго не едет - за вином вечор послала его да за ренским... Шутка ль, что народу наберется... А пива и браги две сорокоуши без тебя слили - надо думать достанет... Бог милостив, перед людьми не ославимся... Пущай дальние и ближние гости поглядят на наше строительство, посмотрят, каково умеем хозяйствовать... Это все управлено, а насчет часовни да службы твое дело, мать Аркадия!.. Уж ты, пожалуйста, похлопочи, постарайся!.. Вечор белицы часовню подмыли, подсвечники, паникадила мелом почистили и ризы на иконах...

Да верчены больно, пожалуй, чего не доглядели - так ты догляди, исправь что надобно... А ослопные свечи из Таифиной кельи возьми... Чтоб на вечерне, и на утрене, и в самый праздник за часами каждый раз новые свечи зажигались... А за огарками приглядывай, сама своими руками сбирай да ко мне приноси, не то наши баловницы половину на причуды свои растащут...

А местные иконы кисеями да лентами убрать - как на Пасху да на Троицу... А петь знаменным напевом... Завтра надо будет Василью Борисычу покучиться, попел бы с девицами-то маленько.

- А на поклон котору икону апостолов ставить? Часовенну? Аль свою келейную выдашь? - спросила Аркадия.

- Келейную выдам, пригляднее будет,- молвила Манефа.- С Фленушкой завтра пришлю, только уж ты побереги ее ради господа, жемчуг-то не осыпался бы, древня уж больно икона-то... Ну, управляйся же, матушка, с богом. Пособи тебе господи. Покуда прощай, а пойдешь - кликни ко мне Виринею.

Сотворив уставные метанья и благословясь у игуменьи, мать Аркадия вышла.

* * *

Немного спустя поспешно и весело влетела в келью мать Виринея.

- Едут, матушка, едут! - с обычным простодушием проворно она закричала.

- А тебе бы, мать, лоб-от прежде окстить да прощу принять от игуменьи, а потом бы уж о чем надо и доложиться,- строго молвила Манефа, сверкнув на нее гневными очами.- Не молоденькая, не первый год живешь в обители... Можно разве устав порушать? .. Можно разве преставлять старые обычаи?.. Дела много теперь у тебя, а то постояла б ты у меня на поклонах... Да знай наперед: праздник минет, нарушения чина я не забуду - поклоны за тобой!.. Для молодых нет того лучше примера, как старых матерей за провинности строго началить.

Выслушав гневное слово игуменьи, мать Виринея все сотворила по чину: начал положила и с земными поклонами простилась у игуменьи и благословилась. И когда обряд, как следует, отправила, Манефа спросила ее: