В лесах (Книга 2, часть 4)

- Полноте, полноте матери!.. Полноте, перестаньте!.. Вам ли нам кланяться?.. Мы с вами во едином чину!..- громким голосом сказала Манефа.Неужто думаете, что мы об этом прежде не подумали?.. Все сделано, матери, обо всем было писано, и на все наши письма один ответ, что никак обителей наших отстоять невозможно. Строгий-престрогий вышел указ, никакие вельможи переделать его не могут... Если б хоть малая какая надежда была, стали бы разве мы беспокоить вас, стали бы разве вас в слезы вводить?.. Кончается, отцы, матери, житие наше пространное, предложит путь тесный и всяких лишении исполненный...

- Матушка Евтропия, у вас грамота царицы Екатерины в обители находится, что дана была старцу Игнатию. По той жалованной царской грамоте всем, дескать, нашим скитам довеку стоять нерушимо,- молила Быстренского скита игуменья, дебелая, пухлая старица с багровым лицом и с черными усиками, мать Харитина.Представьте ее по начальству, сотворите нас беспечальны.

- Нет никакой у нас грамоты,- горько вздохнула Евтропия.- Если и была, видно, в пожар погорела.

- У вас, матушка, в Анфисиной обители, сказывают, есть нерушимая грамота от лет царя Алексея Михайловича, - сказала Ворошиловского скита игуменья, длинная, как коломенская верста, мать Христодула, матери Маргарите оленевской.- Ваша-то первая игуменья из роду Колычовых была, сродница по плоти святителю Филиппу митрополиту. Ей великий государь даровал, слышь, нерушимую грамоту.

- Нет у нас грамоты,-- ответила Маргарита.- После матушки Анфисы Колычовой только и осталось, что иконы храмовые да рукописные святцы, а рука в них святителя Филиппа.

- Матушка Таисея,-- обратилась игуменья обители Заречных на Каменном Вражке, толстая, подслеповатая мать Феоктиста, к игуменье обители Бояркиных,у вас после княжны Болховской не осталось ль каких записей?

- Если и были, все до нас пригорели,- ответила мать Таисея.- Да едва ли и были, княжна-то сама под опалой была.

- Господи! где ж искать нам помощи? - вскликнула Быстренская и залилась горькими слезами.

- Чему быть, тому не миновать,- молвила Манефа.- Не то что наши лесные обители, крепкие города рассыпаются, как песок морской, если есть на то воля господа... А тут видима святая воля его, потому что сердце царево в руце божией... Значит, господу угодно пременить житие наше, если царь решил нашим скитам больше не быть... Плакаться на волю господню не след... Великий грех!.. И что можем сделать в нашем деле?.. Когда плотину прорвет, перстом ее не заткнешь... И потому, отцы, матери, не время нам плакаться; надо подумать, как лучше встретить беду неизбывную, как лучше устроиться на новом нашем положении.

- Ох, матушка! В таком горе будь семи пядей во лбу, ничего полезного не выдумаешь... Погибать так уж, видно, погибать,- зарыдала мать Есфирь, игуменья Напольной обители.

- Ложись да помирай, вот и все!..-- со слезами подтвердила игуменья бедного скита Кошелевского, приземистая, тучная, вечно с подвязанными зубами, мать Сосипатра.

- Когда большим кораблям невмоготу супротив водного стремления плыти, куда уж нам, мелким лодочкам?..

Тони, да и все тут...- промолвила мать Улия, игуменья бедной обители Салоникеиных.

- И откуда на нас такое напаствование? - задыхаясь на каждом слове, заговорила тучная мать Фелицата оленевская.- Что мы кому сделали?.. Чем помешали кому?.. Жили, кажись, потихоньку, никого не обидели... Что за строгости такие пошли?

- Клеветы какие-нибудь! - заметила Маргарита оленевская.- Обнес кто-нибудь по злобе пред высшим начальством. Матушка Феозва, ты в законах сильна, научи уму-разуму, нельзя ли просьбицу какую подать, чтоб избыть нам того разоренья?

- Нет, матушка Маргарита, нет,- отвечала опытная во всяких делах, в самый сенат писавшая просьбы Феозва.- Не такое дело, никакими просьбами тут не пособишь. Царско уложенье что божье веленье - супротив его не пойдешь... Терпеть надо, матушка, терпеть! На то власть создателя! Господь сам терпел и нам повелел...

- От верных людей я слышала, что насылка прежде всего будет в Оленево,начала Манефа.- Сборщиц чьих-то оленевских на Дону взяли, сборные книги забрали у них... В тех книгах переписаны все Оленевские обители... А начальству ведомо, что Оленев много лет после воспрещенья ставить новы обители весь почти погорел. И стало подозрительно, нет ли из прописанных в тех книжках обителей против закона построенных... Оттого и пойдут спервоначалу розыски в Оленеве, и которы обители явятся ставлены после воспрещенья, те тотчас нарушат, а после того по всему Керженцу и по всей Черной Рамени станут разыскивать, нет ли где новостроенных обителей... И если найдут хоть одну новую обитель, тогда всем объявят решенье, каково было в Иргизе... А еще, матушка Августа,- прибавила Манефа, обращаясь к шарпанской игуменье,- верные известия получила я из Питера, что сбираются у тебя Казанску владычицу отобрать...