В любви и боли. Противостояние. Том второй

Впервые меня не надо просить дважды. Хватает одного движения, жеста-манипуляции твоих пальцев, выписывающих новым оттиском авторского шрифта по нервным окончаниям моей воспаленной кожи… Бл**ь, только лишь коснулся моей спины, скользнул ладонью под волосы, пустив горящие искры тактильного тока по выпуклым дискам позвоночника, прямо под застежкой ожерелья… Я забываюсь или теряю связь с последними нитями своего сопротивляющегося разума, они лопаются перетянутыми струнами вместе с поверхностью хрупкой скорлупы защитного кокона, под ненавязчивым трением твоих касаний. Ты даже не напрягаешься, она просто разламывается на тысячи тончайших трещин. Ласковое давление-нажим, и ты снимаешь их пыльцу сенсорными гранулами, прописывая команды подчинения по невидимым контактам моей сомлевшей сущности и податливого тела. И мне уже больше ничего не надо, только чувствовать тебя и сильнее, чем это вообще возможно.

Почти не понимаю, как схожу с места, не думая куда и зачем, или это твои пальцы заставляют меня это делать, отключая часть моего парализованного сознания и направляя только в нужную тебе сторону. Достаточно быть с тобой, ближе, чем это вообще возможно, ощущать одного тебя и только лишь тебя, особенно в такой толпе незнакомых мне людей, сошедших с картин художников-футуристов. Ты же как раз хочешь увести меня отсюда, подальше от них, ведь так?

Не знаю, что и как (но определенно не давление твоих пальцев), вынуждает меня снова поднять голову вверх, как будто что-то заставляет меня повторять этот новый рефлекс на интуитивном порыве без какой-либо причины. Или я уже знаю, что мы как раз и направляемся туда — наверх, в зону для гостей с особыми привилегиями, на тот самый Золотой Олимп? Ведь по другому и быть не могло, первый уровень не для тебя… не для таких как ты…

— Глазам не верю. Дэнни, какими судьбами?.. Неужели кому-то удалось вытащить тебя на публику, не смотря на всю твою извечную занятость? Боже, Алисия. Так это ваших рук дело? С трудом вас узнала в маске. Выглядите исключительно сногсшибательно. Словами не передать, как же я безумно рада видеть вас снова, да еще и здесь…

Меня на время или лишь частично вырывает из твоего защитного психо-поля. А может это Дэниз Эпплгейт бесцеремонно ворвалась в твою неприкосновенную обитель, разорвав на несколько секунд ее неприступные границы? Я сама с трудом успела ее узнать, еще и в таком роскошном виде — неоспоримой королевы и хозяйки бала (кто бы на этот счет вообще мог усомниться?). Шикарный белоснежный костюм конной наездницы Викторианской Эпохи, разве что вместо бриджей пышная юбка из прозрачной матовой органзы. Зато остальное все как и полагается в строгом классическом стиле: лайковые перчатки, расшитый однотонной гладью белых лилий приталенный жакет, шарф-воротник и белый цилиндр кокетливо "сдвинутый" надо лбом и закрепленный поверх строгой прически собранных на затылке волос. Ну, и конечно же белая маска на пол лица из глянцевого винила с прозрачной сеточкой вуали. Не хватает разве что длинной гибкой трости или стека (о, да, теперь я знаю, что это такое и для чего его применяют не только в конном спорте и верховой езде), хотя, кто его знает, может она его где-то до этого просто оставила.

— Мне тоже… очень приятно… — слишком быстро меня выхватывают из собственных страхов и тяжелого забвения. А ведь я только-только начала в них влюбляться.

Белая Королева обхватывает мои оцепеневшие плечики обеими ладошками и уже целует воздух возле моих щек, умудряясь удерживать голову и лицо от моей маски так, чтобы не задеть меня своими вместе с полями невысокой шляпки-цилиндра. Скорее машинально отвечаю на ее манипуляции, чем успеваю сообразить, что происходит и что от меня хотят.

— Великолепный вечер и… праздничная обстановка… — произношу слова формальных фраз для подобных случаев, забывая о том факте, что мне до этого никто не говорил, чей это клуб и кто на самом деле Хозяин данной вечеринки.

— Спасибо, Алисия, — зато миссис Рейнольдз расплывается в искренней улыбке осчастливленной хозяйки, догадываясь о моей осведомленности (и ее источниках) еще меньше, чем кто-либо другой в этом зале. — Уже жду не дождусь, когда же мы соберемся в неофициальной обстановке и познакомимся ближе. Дэн у нас такой скрытный и немногословный мальчик, но во вкусах и пристрастиях упрекнуть его не в чем. Да, Дэнни?

Она переводит свой королевский взор на тебя, поджимая пухлые губки с темно-бордовым контуром матовой помады в "скромной" усмешке, и на время перетягивая твое внимание на себя.

— С твоими вкусами мне просто грех соревноваться, Дэнни, — твой сдержанный ответ выбивает почву из-под ног дальнейшим ленивым действием скучающего патриция. Кто знал, что я почувствую неожиданный укол ревности, как только ты нагнешься к лицу Дэнниз Эпплгейт и оставишь на ее щечке легкий поцелуй. Называть друг друга одинаковыми ласкательными именами?.. Это старая привычка или что-то большее?