В любви и боли. Противостояние

Меня всё равно успевает пробрать ответной дрожью по телу, статистическим разрядом ледяных искр под кожу прямо в стволовые клетки позвонков, с нестерпимым желанием сжаться или выгнуться, взвыть. Что… что со мной такое?! Как я могу тут стоять перед тобой, умирая от страха, в одном шаге от чистого безумства и… одновременно возбуждаться от самого поверхностного эротического прикосновения твоих пальцев? Как такое вообще возможно? Под вакуумным прессом ожившего кошмара, в плотном кольце-оцеплении твоей несокрушимой подминающей сущности, в сжимающейся вибрации спирали неумолимого времени и отчаянной безысходности… под гулкими ударами набата собственного сердца! Как я могу в таком состоянии всё ещё хотеть тебя и думать бог знает о чём?!

Вздрагивать от силы твоих рук на моих запястьях, безропотно подгибая коленки и млея под скользящим обхватом твоих ладоней на моей коже, прямо под стянутыми кольцами узкого ремня. Задыхаясь и сжимая сильнее челюсти, едва взгляд замирает на чёрных брюках напротив, всего в нескольких дюймах от моего лица. Ясно видеть, понимать и осознавать, практически чувствовать насколько возбуждён твой член, замечать почти неуловимые микродвижения под вздутой тканью и ширинкой, тут же чувствуя собственную реакцию в ответных толчках-приливах на мокрой и всё ещё припухшей киске.

Может это попытка сбежать? Зацепиться сознанием и телом за ничтожную возможность вырваться из этой грёбаной реальности?

Господи, пожалуйста, прикажи отсосать, трахни в глотку и куда только не пожелаешь, только не делай того, что запланировал. Выполню всё, что не потребуешь… безропотно, любой приказ, любую унизительную позу и действие, скажу, прогнусь, стерплю, промолчу или закричу – всё что не захочешь и как только не захочешь, но, умоляю, остановись! Давай вернёмся, пожалуйста!

Последние ясные мысли, беззвучные призывы о помощи и понимании, болезненными конвульсиями вспыхнули и тут же растворились в плотном мраке вечного небытия, тлеющими светлячками затихающей агонией абсолютного ничто. Как бы я хотела остаться в эти минуты пустой бесчувственной оболочкой… не ощущать и не понимать, что ты делаешь и как это делаешь. Как медленно обходишь со спины, заставляя чувствовать тебя ещё острее, реагировать на любое движение и прикосновение ещё болезненней и глубже! Вздрагивать под давлением кожи твоих перчаток и тугого кольца широкого твёрдого ошейника, напрягаться до режущих судорог в скованных мышцах при плотном захвате незащищённой шеи в жёсткие тиски холодной мёртвой кожи, пропуская через нервы в позвоночник каждый звук, каждый виток закручивающейся резьбы на стяжках замка поверх шейных позвонков.

- Тебе это больше не понадобится.

Меньше минуты, чтобы освободить мои запястья от моего же ремня. Ещё несколько грёбаных секунд твоих аккуратных и таких заботливых движений, чтобы завести мне руки за спину и зафиксировать их в кожаных манжетах неразрывных «браслетов».

Кажется, у меня кружится голова, я больше не могу стоять на коленях и подобно бездушной кукле подчиняться каждому касанию и манипулированию твоих пальцев! Возможно я бы и снесла всё это, практически все эти неощутимые тиски с тяжестью наручников и ошейника, все твои обряды и действия над моим безвольным телом, но, как, бл**ь, я могу это терпеть, переживать и пропускать сквозь себя именно здесь, в этом треклятом месте?! Ясно осознавать, что кроме одного Дэниэла Мэндэлла, больше никто знать не знает, где мы!!! А я и подавно!

- Ложись на бок! – спокойный тёплый шёпот у плеча, с давлением ладоней на талии и предплечье. Радуюсь, что не вижу твоего лица… но схожу с ума от слишком осязаемой тени за своей спиной, буквально скользящей по голой коже, затылку и в волосах.

Новый приступ паники с участившимся дыханием и аритмией, как только щека соприкасается с поверхностью пелёнки, с обильной порцией слюны, побежавшей из растянутого уголка рта. Меня начинает опять выбивать нещадными ударами восставших из короткого забвения мыслей, замелькавшими перед поплывшим взором жутких образов необратимого будущего… моего самого ближайшего будущего!

Глухой металлический звон-щелчок замка карабина по кольцу ошейника прямо под затылком, подобно звуку взведённого курка, шоковой отдачей-прострелом в сам затылок. Меня не то что передёргивает, а в буквальном смысле подбрасывает, сбивает такой мощной волной с замыканием по всем контактам, что начинает клинить и корёжить до самого основания. Любое ощущение мёртвой тяжести на шее, её острый оттиск-отзвук по всему телу воспринимается взбунтовавшимся сознанием как за реальную смертельную угрозу физической атаки осязаемых скребущихся когтей под самой кожей.

Неосознанная попытка подскочить, вырваться, как можно скорей содрать с себя эти грёбаные ощущения, этот отвратный зуд в нервах и костях, моментально пресекается крепким захватом рук Дэниэла.