В любви и боли. Противостояние

Оно ведь везде! Теперь оно окружает меня в этих реальных вещах, в воссозданных кошмарах твоей ненормальной одержимости. Твой взгляд в объективах камер – это лишь цветочки, достаточно лишь навострить слух, настроить чувствительность собственной кожи, чтобы ощутить ещё и теплоту твоего дыхания, нескончаемый ментальный поток твоих мыслей и желаний, воплотившихся в каждом предмете в этой комнате, начиная с этой клетки, этого «коврика» и… дальше по списку! Кого я пыталась обмануть – профессионального фотохудожника в себе? Я не успела ничего заметить, когда ты внёс меня сюда и пока приковывал к цепям? Списала всё на неосвещённую часть комнаты, якобы погружённую в сумерки чёрных теней? Да, Эллис, конечно! Именно ты бы и не заметила! Ещё скажи, что не поняла их предназначения, особенно без наличия гида с путеводителем! Не забудь расспросить Дэна, когда он вернётся, что всё это такое, и почему он уложил тебя в эту клетку, а не в удобную мягкую кроватку, не укрыл одеяльцем и не спел колыбельную перед уходом.

И почему мне не смешно? Почему чувство дежавю из ранее пережитого не облегчает внутреннего состояния?.. Ничего общего с восхищением или детским любопытством, как при виде коллекции арбалетов или иных экзотических моделей не домашней мебели с чудо приспособлениями в квартире Дэниэла Мэндэлла за огромным деревянным шкафчиком-стеной. Тебе больше не надо спрашивать или искать в интернете подобные виды девайсов с подробнейшим описанием их значения и инструкциями к применению. Не важно сколько их здесь вообще, сколько вбито в эти зачищенные, но ничем не облицованные стены дюбелей под кольца, крюки, уголки и панели… Сколько их выступает из сумрака самой большой части комнаты в нескольких шагах за клеткой, за углом «коридора-холла», скрадывая своей матовой поверхностью чёрной кожи или зеркальной гладью стали размытые блики приглушённого света. И как сильно царапает сознание кафельная стенка прямоугольного резервуара для воды или… хрен знает для чего ещё, как раз в паре шагов от угла и этого жуткого стола-стеллажа.

Я ещё успею насмотреться на них и при тусклом свете дня, который начнёт упорно просачиваться сквозь щели забитых окон всего через несколько часов… Я ещё успею пофантазировать, что или как с их помощью будут делать со мной и… как долго это будут делать. Но едва ли это всё сумеет вызвать во мне хотя бы сотую или даже тысячную долю того страха, что мне придётся испытать через руки, голос и взгляд Дэниэла Мэндэлла-младшего. Страшен не сам вид орудия (если скорей не наоборот!), а тот, в чьих руках оно находится.

Всего несколько часов… всего каких-то несчастных ускользающих сквозь щели и дыры в пространстве грёбаных часов… впитывающихся в поры моей кожи и в лёгкие, с каждым вздохом-выдохом, с очередным надрывным ударом сердца… Всего ничего до полного осознания и принятия того факта, что это действительно не игра, что всё это не сколько часть разыгранного передо мной представления с дополнительной стимуляцией на психику и страхи, а неотъемлемый атрибут твоего отлаженного, взятого под бдительный контроль чистейшего безумия! Несколько часов до запуска программы по полному уничтожению Эллис Льюис!

Теперь всё будет по другому, теперь всё будет, мать вашу в рот, абсолютно по другому!!! И именно это я и ощущала, и не сколько пытаясь понять, как это будет и насколько затянется, а… почему и за что! До чего способен дойти человек в своей неуёмной жажде мести, до какого уровня он готов опуститься? Какие ещё нераскрытые качества ненасытного зверя он собирается вскрыть и выпустить наружу, каких демонов он прятал на чёрный день, чтобы в одночасье высвободить их всех и натравить на недоумевающую жертву? Неужели всё, что было до этого оказалось лишь лёгкой вступительной прелюдией, сладким сном, умопомрачительным забвением, о которых я буду теперь вспоминать с пережатым ошейником и рыданиями горлом? Изо дня в день, час от часа, минута за минутой, секунда к секунде… Вспоминать, ждать и мысленно молить тебя это всё прекратить, закончить, остановиться… Умолять не убивать то последнее, что могло бы всё изменить… не убивать остатки моей надежды, стирая каждый её осколок твоими пальцами один за одним в пыль, в невесомые микрочастички мёртвого праха… рассыпавшиеся перламутровой пыльцой иллюзии…