В любви и боли. Противостояние

- Алисия, прекрати! Они уже заключили сделку и не без твоей подачки! Ты согласилась сама и добровольно, так что хватит разыгрывать из себя главную жертву. Уж кто-то, а больше всех в этой истории выиграла именно ты! И я говорил вполне серьёзно, что за подобные условия и такую сумму оклада я бы продал не только свою душу.

- Дэвид, поверь, в этом здесь никто и нисколько не сомневается. Вот только не ставь свою несостоявшуюся мечту в вину Алисии. Кто знает, может и тебя когда-нибудь ТАК заметят и выложат кругленькую сумму за твою душу и таланты.

Моя отважная маленькая Робин. Робин Поланник, правая рука и незаменимый ассистент Алисии Людвидж. Та самая рука, без которой я бы ни за что не согласилась куда-то перейти, переехать (перелететь пол страны) и не подписала бы ни одного контракта.

Даже когда из-под моих ног пытается выбить почву дюжина таких как Дэвид Фрост, она готова кинуться на мою защиту при самом неутешительном раскладе сил и в особо проигрышных позициях. И наверное именно поэтому я не могу расстаться с ней вот уже четыре года подряд, отпустить, позволить начать строить собственную карьеру… Ревность или дружеская (не исключено, что скорее духовная) привязанность, при чём обоюдно взаимная.

Знаю, знаю! Она действительно кое-кого напоминает и не без оснований. Правда роста ниже среднего, что делает её страсть к высоким каблукам достаточно оправданной и обоснованной. Круглое широкоскулое лицо с задорной ямочкой на подбородке, вздёрнутый носик, огромные раскосые каре-зелёные глазища и шикарная грива густых каштановых волос с… медным отливом. 26 лет заводной, но достаточно контролируемой страстной натуры, живого ума, острого взгляда и не менее острого язычка. Жалить своих оппонентов она не только умела, но и временами несколько этим увлекалась. И она как раз из тех людей, что никогда не промолчат там, где это обычно делает Алисия Людвидж или сама Эллис Льюис.

И, бога ради, не воспринимайте мои слова, как за раздвоение личности. Я всего-то взяла себе псевдоним… из-за которого я здесь теперь и находилась, наивно пологая, что меня разглядели не из-за моего туманного прошлого, а из-за яркого и весьма бурного настоящего.

- Робин, ну сколько можно? Когда ты наконец-то поймёшь и осознаешь, что мы находимся на борту этого самолёта благодаря не твоим личным заслугам. Спустись на землю, будь добра!

- Спущусь, вместе с тобой, когда приземлимся в аэропорту!..

Опять глубоководный толчок со стремительным погружением в бездну… Подсознание вцепилось в невидимый якорь, неожиданно отыскав в новых файлах памяти рассыпавшиеся элементы-пазлы зашифрованной информации. У меня очередной приступ паранойи? Тогда какого чёрта я пытаюсь отмотать назад последние события и ухватиться-отыскать в словах Фроста скрытый контекст? Сколько ещё я буду накручивать себя и подозревать чуть ли не каждого кто когда-либо или вообще заговаривал со мной о «Глобал-Вижн»?

Взгляд снова скользит по окружающему пространству, стиснутому в узкий обтекаемый тоннель огромной тубы с «прорезями» под иллюминаторы. Опять пытаюсь ухватиться за реальность, успеть удержаться на её поверхности и не поддаться соблазну раскрыться навстречу своему последнему безумию. Я ещё слишком слаба. Кто знал, что принятие такого решения сделает меня настолько уязвимой и ослабевшей.

Салон частного самолёта в полусумрачном освещении, хотя за бортом полдень с переменной облачностью. Бежевые и серо-охристые полутона роскошного интерьера с креслами и диванами всего для нескольких человек. Робин Поланник и Дэвид Фрост у другой от меня стены, разделённые между собой белым столиком из итальянской сосны. Мягкое ковровое покрытие на полу, панелях и на стенах в сочетании с ультрасовременным дизайном мебели, с вычурными декоративными элементами общего оформления, вызывают ощущение пребывания в каком-нибудь фантастическом помещении или фильме. Если пустить холодную подсветку с ядовитым отливом, можно представить себя в виртуальном измерении Трона.

Особые детали и мелочи, за которыми неосознанно тянется взгляд и сознание искушённого зрителя. Возможность или желание переключиться на что-то реальное и отвлечённое от внутренних переживаний? Наивная попытка или поиск выхода, способа сбежать именно там, где это в принципе не возможно. Мысли упорно лезут на волю, формируя идеи, образы и ощущения благодаря этому самому реальному окружению, его прямой, неразрывной связи с человеком, который владел всем этим!

Новый прилив жидкого азота в лёгкие и вены, с подавлением кашля очередного приступа аритмии. Чёрт! О чём я вообще думала, когда садилась в этот самолёт? И о чём я думаю сейчас, сжимая пальцы на мягких подлокотниках этого чертовски удобного кресла? Не сидел ли он в нём? Не касались ли его ладони и пальцы этой же обивки… не оставил ли он часть своего запаха с тенью и… мыслями?..