В любви, на войне и в школе все средства хороши

— Если он просто хотел бы девушку на лето, он мог бы выбрать кого угодно. И я могу сказать, что он нисколько не был заинтересован мной. Он мил с тобой, потому что ты ему нравишься.

Она улыбнулась, потом стерла слица улыбку.

— Ну, может быть на этот раз это не его выбор. Может быть, на этот раз я не захочу быть его девушкой.

— Ага, он привлекателен, изучает медицину и не может отвести от тебя глаз, когда ты в комнате.

— Правда?

— Я бы рассказала тебе о выпускном, но стараюсь вычеркнуть его из памяти.

— Он не мог отвести от меня глаз?

Я рассмеялась. Было приятно с ней разговаривать. Было легко. Повернувшись, чтобы пойти в кафетерий, я сказала:

— Я думаю, пройдет примерно неделя до того, как вы снова будете вместе.

— Определенно нет. Моя гордость продержится по меньшей мере две недели, — она прикусила губу. — Ну, может быть, полторы недели.

Мои друзья уже обедали, когда я подошла. Они неуверенно смотрели на меня, когда я села, поэтому я знала, что Челси рассказал им, что случилось между нами на выпускном.

— Вот ты где, — сказала Рашель. — Мы думали, в школе ли ты сегодня.

— Мне нужно было сделать кое-что по биологии с утра, и я опоздала на обед, потому что разговаривала с Кессиди, ну, пыталась принести извинения.

Обри придвинулась ближе и послала мне сочувственный взгляд:

— Что ты сказала?

— В общем, я сказала, что была неправа и сожалею.

Челси вздрогнула, и потом накрыла своей рукой мою на столе.

— Правда, Саманта, мне жаль что ты прошла через это. Должно быть, это было ужасно.

— Не так, как ты думаешь. Она хорошо все восприняла.

— Могу поспорить, она возложила всю вину на тебя, -сказала Рашель.

— Нет, она была очень милой.

— Ну да, — сказала Челси. — Просто подождем и увидим, что будет, когда она в следующий раз будет агитировать за Эми.

Рейчел с согласием кивнула.

— Она делает ставку на то, чтобы быть со всеми милой. Можно подумать, что её главная цель — добиться того, чтобы её портрет напечатали на коробке с кашей.

— Она была очень милой, — сказала я еще раз, теперь уже более твердо.

— Почему ты продолжаешь это говорить? — спросила Челси.

— Она все еще на своей диете без гадостей, — сказала Обри.

Рашель посмотрела на меня:

— Разве это не должно было закончиться в пятницу?

Я пожала плечами и вытащила сендвич из пакета.

— Может быть, я просто я устала быть такой критичной. Может быть, мы все могли бы стать более приятными людьми.

Челси открыла рот, чтобы возразить, но не сделала этого. Она вероятно все еще чувствовала себя виноватой насчет листовок, и поддержала бы меня, даже если бы я предложила нам всем надеть кандалы.

Рашель откинулась на кресле и взяла пакет чипсов из сумки.

— Ох, ладно тебе.

Но Обри кивнула.

— Я не думаю, что будет хуже, если мы будем менее критичными.

Рашель сгорбилась:

— Начнем с того, что я не настолько критична.

— Думаешь, ты сможешь прожить две недели, никого не критикуя? — спросила я.

— Вероятно, — сказала она.

Челси потрясла головой, потом взяла вилку.

— Думаю, у Дуга так или иначе будет свидание.

— Да, — сказала Обри. — Но это можешь быть ты.

И потом мы все рассмеялись, кроме Рашель. которая продолжала доказывать, что она не так уж часто критикует людей.

Глава 15

Во вторник случились три важные вещи. Первая — когда я пришла в школу, Логан раздавал листовки в главном фойе. Когда я подошла ближе, он подмигнул мне, и потом дал листовку проходящему ученику и сказал громким голосом: — Голосуйте за Саманту, она действительно не так уж плоха.

— Очень смешно, — я взяла листовку, чтобы посмотреть, что в ней написано. На одной стороне было моё имя, и в центре листка было написано: "Голосуйте за Саманту, она создана быть президентом". Маленькая конфетка была прилеплена к каждому листку.

— Цепко, — сказала я. — Где ты их взял?

— Их сделала Челси. Она тоже раздает наверху.

— Это мило, — я знала, что она таким образом извиняется, и не смотря на то, что случилось в последние несколько дней, я знала, что между нами всё будет хорошо.

Вторая важная вещь — я поговорила с Эми. Я не много сказала ей, но, однако, я вообще не много с ней разговаривала, с тех пор, как началась кампания. Я разыскала её. Я ходила по коридору вокруг её шкафчика, пока она наконец-то не показалась. Пока она вытаскивала папки, рассортированные по цвету, из своего шкафчика, я подошла и стала рядом с ней.

— Слушай, я не очень хорошо умею извиняться, но я думала, что ты сделала те листовки обо мне, поэтому я сняла твои плакаты. Я сожалею о том, что сделала, и если ты расскажешь администрации, ну, я пойму.

Она на секунду перестала двигать папки:

— Ох.

Я не была уверена в том, что это значит, и переминалась с ноги на ногу, ожидая, что она скажет что-нибудь еще.

Наконец, она сказала:

— Мне не доставит удовольствия создавать тебе проблемы. Я имею в виду, что если я выиграю выборы, это будет значить, что ученикам нравятся мои идеи и они хотят, чтобы я стала президентом. Не потому что другой вариант — это парень, который хочет пива и анархии.