В логове Льва

– Позвольте напомнить вам, генерал, что палаты парламента заперты – согласно вашим же приказам, сэр.

– Совершенно верно, – голос Шермана прошелестел так же бесцветно, как и остальные. – Когда время придет, двери отопрут.

– Обе палаты? – осведомился Дизраэли. В его тоне не было даже намека на то, имеет ли данный вопрос хоть какое-то значение.

– Нет, – отрезал Шерман. Теперь в его словах прозвучали царственные нотки приказа. – Палата лордов распущена и больше созываться не будет. В демократическом обществе нет места наследственным титулам.

– Господи, сэр, вы не можете!.. – вскинулся Рассел.

– Господи, сэр, могу. Вы проиграли войну и теперь расплачиваетесь.

Дизраэли деликатно кашлянул в наступившей тишине и подал реплику:

– Позвольте поинтересоваться: все ли приготовления сделаны, чтобы королева открыла парламент? – И снова в его тоне не было ни намека на грандиозную значимость вопроса.

– А она и не будет его открывать. Гражданка Виктория Сакс-Кобург пока что не собирается покидать свою резиденцию на острове Уайт. Это новая Британия, более свободная, и вам, джентльмены, надлежит приспособиться к ее реалиям.

– Но это все еще конституционная Британия, – встрял Рассел. – Это королевский парламент, и она должна присутствовать, дабы открыть его заседание. Таков закон этой страны.

– Был, – возразил генерал Шерман. – Повторяю: ваша война проиграна, ваша страна оккупирована. Королева не будет открывать заседание парламента.

– Как я понимаю, – неспешно качнул головой Дизраэли, – у вас имеются основания для созыва упомянутой сессии парламента.

– Совершенно верно, – кивнул Шерман. – Мистер Милл с радостью просветит вас на сей счет в своем обращении к вашей ассамблее. Есть еще вопросы? Нет? Хорошо. Парламент соберется через два дня.

– Это невозможно! – лорд Рассел безуспешно пытался совладать со своим голосом. – Члены парламента разбросаны по всей стране, рассеяны…

– Не вижу ни малейших проблем. Все телеграфные линии уже восстановлены, а поезда ходят согласно расписанию. Собрать этих джентльменов будет совсем не трудно. – Шерман встал. – Желаю здравствовать.

Рассел широкими шагами устремился прочь, но Дизраэли задержался на пороге.

– Чего вы надеетесь добиться, генерал?

– Я? Ровным счетом ничего, мистер Дизраэли. Мое дело сделано. Война окончена. Это мистер Милл будет говорить с вами о будущем.

– В таком случае, сэр, – с улыбкой обернулся к экономисту Дизраэли, – не будете ли вы любезны составить мне компанию? Моя карета у крыльца, до моих лондонских апартаментов рукой подать. Я с благодарностью выслушаю все, что вы намереваетесь провозгласить.

– Вы очень добры, сэр, – Милл явно чувствовал себя не в своей тарелке. – Вам наверняка известно, что обитатели этих островов относятся к моему присутствию неблагосклонно.

– Что ж, не будем придавать этому значения, мистер Милл. Ваши труды доставили мне огромное наслаждение – даже вдохновение, – и я почту за исключительную честь, если вы примете мое приглашение.

Шерман раскрыл было рот, но тут же одернул себя. В этом вопросе Милл должен принять собственное решение.

– Весьма охотно, сэр, – Милл выпрямился во весь рост. – С огромным удовольствием.

Лишь после отъезда Милла с Дизраэли полковник Соммерс принес генералу Шерману послание.

– Прибыло пару минут назад, – сообщил он, вручая конверт. – Посыльный еще здесь, ждет ответа. Он так боялся, что увидят, как он говорит с нами, так что мы отправили его в последнюю комнату по коридору.

– Какая секретность!

– И отнюдь не без причины, как вы поймете, прочитав послание.

Кивнув, Шерман прочел коротенькую записку.

– Это касается эмиссаров, только что прибывших из Шотландии?

– Совершенно верно. Генерала Макгрегора и мистера Макларена из Шотландского совета. С ними приехал еще третий, но он свое имя открыть не пожелал.

– Что ни час, то все таинственней. Они хотят, чтобы я после наступления сумерек принял участие в собрании в доме некоего шотландского дворянина. О нем-то нам что-нибудь известно?

– Только его имя – граф Эглинтон, да еще то, что он член палаты лордов.

– Пожалуй, подобные дела скорее по части Гуса Фокса.

– Посыльный настаивал, что мы сперва должны неофициально переговорить с вами. Я поинтересовался у него, кем он уполномочен. И только тогда – крайне неохотно – он открыл тот факт, что он и есть тот самый граф Эглинтон.

– Чем дальше, тем интереснее. Пригласите-ка его сюда.

Граф Эглинтон оказался высоким седовласым мужчиной в незатейливом черном костюме, никак не вязавшимся с его военной выправкой. Он даже рта не раскрыл, пока сопровождавший его солдат не удалился.

– Очень любезно с вашей стороны принять меня, генерал. – Он головой указал на Соммерса:

– Полагаю, полковник поведал вам о необходимости секретности.

– Да, хотя и не привел никаких оснований.

Неуютно поежившись, граф поколебался, прежде чем заговорить.