В логове монстра

– Видимо, придется постараться, чтобы возбудить тебя. – Сделав паузу, пожимает плечами. – Или возьмем смазку. Не спросишь, откуда я все это про тебя знаю?

– И откуда же? – перестав дрожать всем телом, спрашиваю я.

– Твоя подруга проболталась Герману, что ты девственница. Ты красивая, тебе восемнадцать лет, и у тебя никогда не было парня. Очень сомневаюсь, что никто не пытался залезть к тебе в трусы. Вывод – тебе просто не хочется. Религия или принципы, мне, по большому счёту, неважно. Ты все равно моя и будешь делать все, что я тебе скажу. Выбора у тебя нет.

Глава 5

"Ты моя, и ты будешь делать то, что я тебе скажу", – эти слова отпечатались у меня в памяти, как истина, которую я должна повторять сама себе, чтобы не забывать, кто я, и где нахожусь. Это их дом, здесь действуют их правила, а я никто. Вещь, которую можно трогать в любых местах, которой можно пользоваться, как захочется. Осталось только задать настройки, прогнуть под себя. Внутри холодеет.

Только сейчас я понимаю, что Лика, вероятно, уже осознала это, почувствовав на себе, каково быть этой вещью. Я пока что нет. Почему-то мне казалось, что Влад меня не тронет. Изначально я не видела интереса ко мне в его глазах. Думала, он будет где-то рядом, но не вторгнется в моё тело, но я снова ошиблась. Может, всё из-за того, что он узнал о моей невинности? Возможно, пока они с братом перевозили наши вещи, между ними состоялся разговор, и парень изменил своё мнение. А может, я это просто выдумываю. Так или иначе, мой кошмар только впереди.

Закончив с уборкой, он ведёт меня наверх, в свою комнату. Дрожу как осиновый лист, с ужасом представляя, что он может сделать со мной. Все мои знания о сексе ограничиваются фильмами для взрослых, где девушки блаженно стонут от любого прикосновения и проникновения. Конечно, всё это постановка ради удовлетворения зрителя, но, может, всё на самом деле не так уж плохо. Люди, как мужчины, так и женщины, любят секс и охотно занимаются им, если бы это было слишком больно или неприятно, девушки бы не подпускали парней к себе.

С другой стороны, изнасилование уголовно наказуемо в большинстве стран, это травмирует женщин как физически, так и психологически. Выходит, есть какая-то грань, преступив которую, мужчина приносит не удовольствие, а боль.

Закрыв за собой дверь, Влад останавливается возле выхода и осматривает меня с головы до ног, растянув губы в кривой ухмылке. И всё-таки, несмотря на то, что он делает не очень правильные с точки зрения морали вещи, внешне он привлекает меня. Высокий, крепкий, ещё и одет в футболку на два размера меньше, чем нужно, обтягивающую его подтянутый торс. Возможно, встреться мы при других обстоятельствах, я бы дала ему свой номер. Но сейчас не хочется об этом думать. Всё равно, ничем хорошим это не кончится.

Он приближается ко мне. Поднимает руку, а я инстинктивно дёргаюсь. Это вызывает у него улыбку.

– Не бойся. Не будешь грубить и дерзить мне, я тебя больше не трону.

Прикасается тыльной стороной ладони к моей щеке. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю весь воздух из лёгких. Осмеливаюсь посмотреть ему в глаза и вижу, что они снова стали шоколадными. Какое-то безумие. Словно цвет его глаз зависит от эмоций. А может, я снова выдумываю, и всему виной освещение. Снова вспоминаю о том, что говорила Лика про Германа. Чудовище с горящими глазами. Вероятнее всего, перед тем как использовать подругу, он накачал ее какими-то веществами, и ей все причудилось. В это я охотнее поверю, чем в каких-то там чудовищ, вампиров и прочую нечисть.

Влад расстёгивает платье до конца, и оно падает на пол. Остаюсь перед ним в одном нижнем белье.

Что дальше? Могу ли я рассчитывать хоть на какую-то нежность…

Снова откуда-то доносятся стоны.

– О, твоя подруга уже занята делом, – говорит парень, притягивая меня к себе. Отодвигает волосы и наклоняется. Напрягаюсь в ожидании еще одного укуса, но вместо этого он прикасается губами к моей коже. Водит языком по шее, оставляет легкие засосы, не причиняя боли.

Расстёгивает и снимает лифчик, бросает его на кровать. Все делает молча, его дыхание учащается, особенно когда он снимает оставшееся бельё и запускает в меня пальцы. Неглубоко, но достаточно, чтобы я ощутила легкую боль. Кусаю губы и вцепляюсь в его твёрдые мышцы. Кажется, ему это нравится, и он начинает активнее работать пальцами. Это не очень приятно, но я терплю. Обещаю себе терпеть.

– Если расслабишься, тебе не будет так больно, – говорит он.

– Я не могу, – отвечаю я.

– Боишься?

Чем дальше, тем сильнее блестят его глаза. Он будто ловит кайф только от того, что видит перед собой.

– Знаешь, мне не особо нравятся недотроги. Но твоя реакция – это нечто. Ты как будто принимаешь это как должное.

– Нужно, чтобы я сопротивлялась? – спрашиваю я, пытаясь понять, что он имеет в виду. – Чего ты хочешь от меня?

– А ты точно девственница? Может, твоя подруга что-то напутала?

– Может, да, а может, нет, – не ведая, что творю, отвечаю я. Вдруг это заставит его бросить свою затею, и он меня отпустит?