В ловушке двух миров

Хорошо зная, какой осторожностью и расчетливостью обладает директор академии, я рассудил, что, скорее всего для отвода глаз он намеренно отправил ко мне слабую и незаметную ведьму. Возможно, выбрал из числа новоприбывших. А хранитель прямиком доставил их до дворца. С такими мыслями это дитя казалось еще более невзрачным. До тех пор, пока так спокойно и без усилий не прошла в мой кабинет, сквозь барьер с двойной защитой. Как ведьма, от которой исходит такая слабая аура силы, могла сломать барьер создателя этого мира? Почему она с такими бесстрашными глазами смотрит на меня и отвечает пусть не совсем уверенно, но дерзко? Сквозь широкую раму очков она поглядывала большими серыми глазами, и не выказывала того страха, который я привык видеть в слугах и женщинах, с которыми делил постель. Пусть она далека от тех женщин, пусть она ребенок… Но в этих глазах находилась смелость, не свойственная слабой ведьме, обделенной силой. И мне нужно больше времени, чтобы во всем этом разобраться.

Я обратил внимание на кулон. Это был магический артефакт с гербовой печатью и привязкой к владельцу. И судя по тому, что он не отсвечивал аурой, у него уже был хозяин. Осталось понять, на кого он направлен и какая у него задача.

Глава 4

Сетия

Посреди глубокой ночи, когда сон как волна, набегал и покидал голову, в правом крыле раздался взрыв. Мы с пушистиком немедленно подскочили с кровати и вылетели из комнаты. Мохнатый дружок забрался на мое плечо и коготками вцепился в ткань сорочки. Я навострила уши. Воздух поведал, что во дворец заявилась тьма. Медленно подходя к комнате, на пороге которой валялись щепки дверей и большие камни, я замерла. Из дыры сочилась тьма. Необузданная и свирепствующая. Завидя меня, она ринулась вперед. Я тут же поставила воздушный барьер. Тьма как корабль, попала в проклятое течение, из которого нет выхода. Она кружила вокруг меня, не в силах вырваться, и быстро раздиралась ветром на крупицы. Обеспокоенная я влетела в покои, и так и замерла, смотря на огромного монстра из тьмы со звериным оскалом и красными горящими глазищами. Магистр стоял перед ним, сдерживая барьером и злостно бранился. Завидя меня, его голос стал еще громче, а взгляд свирепее:

– Врываться в чужие покои у тебя что, хобби такое? Немедленно выметайся отсюда!

Чудовище медленно перевело взгляд на меня. И я похолодела, когда наши глаза встретились. В груди все сжалось. Нет, не от страха. В этом плане магистр оказывал на меня куда больше влияния. Зверюга казалась даже милой. Мне было больно. В груди все стало жечь как будто нарастающий вулкан. При свете тусклого огня и луны между мной и злостным проклятьем вилась тьма. Ее путы обволакивали нас, и я чувствовала, как по ним течет сила. «Моя сила!» Эта мерзкая тьма пыталась поглотить меня!

– А вот и хозяин тварюги! – ухмыльнулся Владыка, наблюдая как проклятье тянет ко мне свои мрачные щупальца. – Кажется, давненько ты его не кормила. Вот твой питомец и взбунтовался.

– Не понимаю о чем вы! – заявила решительно в ответ и уселась на пол, приступая к восстановлению треснувшей магической печати.

– Эй! Все настолько плохо? Ты там как?!

Я не стала отвечать. Пусть совестью мучается и думает, что все действительно плохо. Может потом будет поласковее.

Если ненависть проклятейника сильна, смертельные проклятья могут принимать форму. А если же они привязаны к предмету, то его не всегда возможно распознать. Все предметы на порчу проверить не возможно. Чаще всего вещи не вызывают подозрений и не проверяются магическим надзором. Особенно это касается вещей, купленных в лавке у торговца. Но связь проклятого с тьмой не так просто разрушить. Жертва надевает предмет, а с ним и печать смерти. А потом медленно или быстро оно высасывает из тебя все соки, пока не останется холодное тонкое тело.

Если проклятье – это нечто не осязаемое, его нельзя убить, проткнув сердце или отрезав голову. Это чудовище можно лишь запечатать или очистить. Сила повелителя связана с тьмой. Значит даже при желании он, скорее всего не сможет его очистить. Лишь поместить в какой-то предмет. Моя же сила уже проникла в сгусток мрака и начала разъедать его изнутри. Действительно, зверь завопил и стал корежиться в мучительных извиваниях. Магистр уже произнес заклинание для запечатывания. По итогу от проклятия остался лишь очищенный черный камешек.

Своими действиями я старалась себя не выдать и надеялась, он не заметит моей силы. Магистр приблизился и навис надомной.

– Эй! Ты там живая? – голос был серьезным, без привычной усмешки. Тем не менее, это бесцеремонное обращение раздражать не переставало.

– Я не «эй», – Проговорила усталым голосом и неспешно поднялась с пола – а Селестия Лиартари. Адептка Ведьмовской академии.

Четко и внятно сказав ему свое полное имя, я наивно понадеялась, что его отношение ко мне хоть немного изменится. Что он станет воспринимать меня всерьез, но Темный правитель лишь хмыкнул в своей привычной манере:

– Как много гордости в слабой коротышке.