В ловушке у монстра

Вижу, мой небольшой, но зато явно удачный спектакль попал в самое яблочко. У Яматова убийственный взгляд, ноздри раздуты, кулаки крепко сжаты. Складывается впечатление, что он сейчас сорвётся с места и докажет мне насколько я не права, ну или просто шею свернёт.

Злится мой Димочка — это хорошо. Злость такая эмоция, которая напрочь отключает мозги и моральные принципы. Что, собственно, мне и нужно.

Не успела я и ахнуть, как Яматов оказался рядом, подхватил на руки и перевалил мою бедную тушку через плечо.

— Ну, Машка, сама спровоцировала, сама теперь и отвечай, — вися вниз головой, услышала я мужское рычание и, получив шлепок по пятой точке, уже в следующую секунду упала спиной на матрац.

— Дим, аккуратней! — взвизгнула я, когда тунику безжалостно разорвали и взялись за бюстгальтер.

— Ты же хотела альфа-самца — получай! — торжествующе произнёс Дмитрий, и на этой фразе разговоры закончились…

Вытянулась во всю длину и последствия бурной ночи сразу дали о себе знать: мышцы приятно побаливали от физической нагрузки, а местами и растяжки, кожа помнила все ласки и поцелуи, а в паху до сих пор было ощущение, что Яматов внутри. Но самое приятное — что я вся пропахла мужчиной.

Моим мужчиной!

Сон окончательно рассеялся, но вставать я не спешила. Если так хорошо, не грех и просто так поваляться, тем более, если пошевелюсь, разбужу Дмитрия. Он до сих пор сладко и мирно дрыхнет. Лишь изредка его рука, которая по-хозяйски разместилась у меня на бедре, подрагивает.

Где-то глубоко в душе я чувствовала уколы совести за то, что не совсем честно получила эту волшебную ночь, но к своему стыду ни капельки не жалела, что обвела Яматова вокруг пальца, и, если вернуться на день назад, всё повторила бы точь-в-точь.

Осторожно, чтобы не потревожить Диму, повернулась на другой бок и разглядываю мужчину. Он безмятежно спит и даже кажется, что улыбается. Напрасно меня угрызения совести мучали. Похоже, Яматов, так же как и я, всем доволен и ни о чём не жалеет. Надеюсь, когда Дима проснётся, его настроение не изменится, и в мой адрес упрёки не полетят.

— И чего это тебе, Машенька, не спится в такую рань, — не открывая глаз, протянул Дмитрий, сгрёб меня в охапку и каким-то совершенно невероятным способом заставил себя оседлать.

Пока Яматов спал, я не испытывала ни капли смущения перед ним. А сейчас, когда он лукаво смотрит, за то, что позволяла себе вытворять ночью, готова сгореть от стыда. Мою попытку прикрыть оголённую грудь Дима пресёк на корню, да ещё при этом вопросительно выгнул бровь.

— Солнце моё, поздно включать режим скромницы, мы оба знаем, что ты далеко не такая. Да к тому же на твоём теле не осталось даже небольшого участка, который я не исследовал.

От слов Димы щёки словно жаром обдало, наверняка я сейчас краснее варёного рака.

— Пусти, — заёрзала я, — хочу в душ.

Дима так многозначительно посмотрел, что я поняла — в ближайшее время мне ванна не светит, а если и светит, то чёрта с два меня туда отпустят одну.

Наш с Дмитрием мир на несколько дней сузился до одной комнаты, которую мы покидали лишь для того, чтобы навестить кухню и поесть, и то частенько еду брали с собой и кушали прямо в постели. Для нас кровать вообще стала главным местом для обитания и жизнедеятельности. Мы на ней любили друг друга, просто валялись или разговаривали о важных вещах и не очень. Никогда бы не подумала, что Яматов не только умеет, но и любит слушать. Мне кажется, он теперь посвящён в моё прошлое практически также глубоко, как и я. Дима расспросил обо всём, начиная с самого раннего детства и заканчивая нашим знакомством. Правда, у нас была одна запретная тема. Мы, не сговариваясь, аккуратно обходили вопрос сожжения, ни разу и словом не обмолвились, что безоблачная жизнь рано или поздно прервётся.

Время шло, и мы с Яматовым начали выбираться из нашей берлоги. Дима изредка отлучался на работу, но всегда возвращался скоро, даже раньше, чем обещал. Всякий раз после короткой разлуки мы обнимались и целовались так, словно не виделись целую вечность.

Но чем счастливей и беззаботней проходили дни, тем сильней увеличивалось чувство тревоги. Сейчас затишье, но грядёт время бури.

— Мария, не жульничай, не порти сюрприз, — шепнул Яматов над ухом и в принудительном порядке убрал мои руки, которые так и норовили снять повязанный плотный платок с глаз.

— Дима, я боюсь чебурахнуться, вот и подсматриваю, — оправдалась я, хотя на самом деле совершенно не переживала, что упаду. Мой мужчина крепко держал за талию и направлял. Просто-напросто меня раздирало любопытство, куда мы идём и зачем.

— Машенька, поверь, в моих руках тебе ничего не грозит, — подталкивая вперёд, отозвался Яматов.

— Дим, ну скажи, куда мы идём? — как можно жалобней протянула я.

— Неа.

— Вот поэтому я и недолюбливаю сюрпризы, пока дождусь кульминации, вся изведусь, — сказала я чистую правду. А в данном случае интригу подогревало ещё то, что из квартиры мы не выходили, но путь, по которому ведут, не узнаю, хотя мне казалось, что дом своего мужчины изучила достаточно хорошо.