«В лужицах была буря...» (Мания последования)

«<…>Что это у вас? потоп! ничто проклятому Петербургу! voila unе bеllе оссаsion a vos dаmes dе fairе bidet.[2] Жаль мне Цветов Дельвига; да надолго ли это его задержит в тине петербургской? Что погреба? признаюсь, и по них сердце болит. Не найдется ли между вами Ноя, для насаждения винограда? На святой Руси не шутка ходить нагишом, а хамы смеются. Впрочем, все это вздор. А вот важное: тетка умерла!»

(Пушкин — Л. С. Пушкину, нач. 20-х чисел ноября 1824 г., Михайловское)

«<…>Этот потоп с ума мне нейдет, он вовсе не так забавен, как с первого взгляда кажется. Если тебе вздумается помочь какому-нибудь несчастному, помогай из Онегинских денег. Но прошу, без всякого шума, ни словесного, ни письменного. Ничуть не забавно стоять в Инвалиде наряду с идиллическим коллежским асессором Панаевым. Пришли же мне Эду Баратынскую. Ах он чухонец! да если она милее моей Черкешенки, так я повешусь у двух сосен и с ним никогда знаться не буду».

(Пушкин — Л. С. Пушкину, 4 декабря 1824 г., Михайловское)

Что это, как не точка? Ни один пушкиновед не может опровергнуть, что это не зарождение замысла: «Если тебе вздумается помочь какому-нибудь несчастному…» Из евгеньевских денег. Уверенно датирую зародыш замысла 4 декабря 1824 г.

9

Не только у меня время, но и у Пушкина. Ему тоже понадобится почти 11 лет!

«Милая женка, вот тебе подробная моя Одисея. Ты помнишь, что от тебя уехал я в самую бурю. Приключения мои начались у Троицкого мосту. Нева так была высока, что мост стоял дыбом; веровка была протянута, и полиция не пускала экипажей. Чуть было не воротился я на Черную речку. Однако переправился через Неву выше и выехал из Петербурга. Погода была ужасная. Деревья по Царскосельскому проспекту так и валялись, я насчитал их с пятьдесят. В лужицах была буря. Болота волновались белыми волнами. По счастию ветер и дождь гнали меня в спину, и я преспокойно высидел все это время. Что-то было с вами, Петербургскими жителями? Не было ли у вас нового наводнения? что если и это я прогулял? досадно было бы. На другой день погода прояснилась<…>».

(Пушкин — Н. Н. Пушкиной, 20 августа 1833 г., Торжок)

Без комментариев. Беспечность тона граничит с кинизмом. «Досадно было бы». Что досадно? Не написать поэму. Она уже клубится в лужицах, болота волнуются белыми волнами…

Поэта не остановишь, но и приступить риск. В дороге он притормаживает…