В. Маяковский в воспоминаниях современников

Третий текст был написан тушью, плакатным пером:

Мы работали

без красок

без бумаги

без художествен.

традиций

в десятиградусном

морозе

и

в дыму

"буржуек"

с

единственной целью

отстоять

республику

Советов

помочь

обороне

чистке

стройке.

Красным цветом были выделены слова "мы работали" и "отстоять республику Советов".

Четвертый текст был тоже написан тушью:

Чтоб эта выставка

стала полней,

надо перенести сюда

трамваи

и

поезда,

расписанные бое–

выми строками,

атаки,

горланившие частушки,

заборы,

стены

и

флаги,

проходившие под

Кремлем,

раскидывая

огонь

лозунгов.

Открытие

У входа во двор Клуба писателей на решетке ограды висела многометровая афиша об открытии 1 февраля выставки "20 лет работы Маяковского".

Выставка должна была открыться в пять часов. Я задержался в Литературном музее и пришел в Клуб немного позднее. На дворе уже толпилась и шумела молодежь.

– Почему не впускают? В чем дело?

– Раздеваться негде. Нет мест на вешалке.

Я сразу вспомнил бурное возмущение Маяковского по поводу вешалки Клуба. Позже, на закрытии выставки, он говорил:

– Должен вести Клуб массовую работу или нет? Если должен вести массовую работу, то и вешалку надо устроить так, чтобы массы могли раздеться. Нельзя делать Клуб из расчета, что массы не пойдут в него. Потому что вот массы пришли и пришлось городить вешалку из столов. И все равно стоять негде.

Во всех трех залах выставки было полно. Некоторые из посетителей взяли с открытых стендов книги и, тут же, стоя, листали их. Стенды опустели.

Вскоре Маяковский предложил всем собравшимся перейти в кинозал Клуба. Первые ряды заняли пионеры. Их отряд прибыл из Царицына. Был очень сильный мороз. Паровоз испортился. Движение остановилось, но отряд вместе со своим вожатым пешком прошел оставшуюся часть дороги до Москвы.

В зале было двести – двести пятьдесят мест. Присутствовало триста – триста пятьдесят человек, преимущественно молодежь. Из известных мне писателей пришли вечером на открытие только Безыменский и Шкловский. Ни одного представителя литературных организаций не было. Никаких официальных приветствий в связи с двадцатилетием работы поэта не состоялось.

Маяковский вышел на сцену.

– Товарищи! – начал поэт.– Я очень рад, что здесь нет всех этих первачей и проплеванных эстетов, которым все равно куда идти и кого приветствовать, лишь бы был юбилей. Нет писателей? И это хорошо! Но это надо запомнить. Я рад, что здесь молодежь Москвы. Я рад, что меня читаете вы! Приветствую вас!

В ответ последовала буря аплодисментов. Маяковский прервал их и стал говорить о задачах выставки:

– Почему я ее устроил? Я ее устроил потому, что из–за моего драчливого характера на меня столько дохлых собак вешали и в стольких грехах обвиняли, которые у меня есть и которых нет, что стало совершенно необходимо опровергнуть это. Цель этой выставки – показать, что писатель–революционер является участником строительства социализма, что он не отказывается ни от какого стихотворения на темы современности, начиная от стихотворения о кулаке и кончая стихотворением о носках: прочных, впору, красивых носках.

Перед тем как говорить о выставке подробнее, Маяковский остановился на трудностях в ее подготовке. Он сказал о том, что ему не удалось даже отпечатать в типографии каталог выставки, что организации писателей, которые должны бы были ему помогать, в действительности только мешали ему.

– Никто из моих товарищей не пришел помочь мне!

Тут же он благодарил за помощь в подготовке выставки О.М. и Л.Ю.Бриков, художников, П.И.Лавута, кажется, Н. А. Брюханенко (она перепечатывала записки, поданные ему слушателями) и еще многих: всех, кто хоть чем-нибудь ему помог. Сказал и обо мне.

– Вот тут один товарищ пришел посмотреть, что здесь делается, а вместо этого, как проклятый, простукал здесь две недели молотком! Вот он сидит, улыбается!

И Маяковский показал на меня пальцем. Весь зал обернулся. Но радость моя была недолгой. Через несколько минут Маяковский уже говорил обо мне не ласково – "проклятый", а с такой иронией, что я вздрогнул.

– Товарищ,– торжественно начал Маяковский,– пришел из Музея Горького. Я его спрашиваю: что у вас в музее? А он говорит: фотографии... Я ему не поверил, конечно, и спросил: неужели Алексей Максимович так уж любил сниматься? А он отвечает, что у них на фотографиях не только Алексей Максимович, но и места Горького. Так я и не понял, зачем и какие места Горького у них сфотографированы.

Маяковский снова перешел к задачам своей выставки.

После перерыва он читал свои стихи. Он читал и самые первые стихи – "Утро" и отрывок из поэмы "Облако в штанах" (разговор с богом), и стихи первых лет революции – "Наш марш", "Левый марш", и стихи о строительстве – "Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру", и впервые вступление к новой поэме "Во весь голос". С нее он начал чтение.

Он читал с каким-то особым волнением и подъемом, иногда заглядывая в маленькую записную книжку, которую держал в руке. В зале стояла абсолютная тишина.

Беседы

После открытия выставки Маяковский почти ежедневно приезжал в Клуб и по нескольку часов беседовал с посетителями.