В Милуоки в стикбол не играют

Макклу решил, что это очень смешно. Он молчал, пока мы не подъехали к окраине деревни Саунд-Хилл.

– Я не убивал его, Дилан, – так он начал.

– Эрнандеса?

– Да, Эрнандеса. Ты был прав насчет скатанной газеты. Я и правда здорово его отделал, но он все равно не сказал мне, где мальчик Боутсвейна.

– Тогда ты взял второй револьвер, вытащил все пули, кроме одной, и сунул дуло ему в рот.

– Именно, как научился в академии, – признался он – И хотя он думал, что поворот барабана – игра случая, я знал, что пуля в последнем гнезде. Поэтому у меня было пять выстрелов для разгона.

– И он заговорил.

– Но он выдал ребенка не сразу. – Макклу отпустил руль и поднял правую ладонь с растопыренными пальцами. – Я сделал пять холостых выстрелов, прежде чем он назвал место. Поэтому не успел я сказать, что он под арестом и имеет право хранить молчание, как он… – Макклу изобразил, что стреляет себе в рот. – Нажал большими пальцами на мой палец на спусковом крючке и «проглотил» пулю.

– Вот так просто?

– Вот так просто, Бог свидетель. Бах! Выдал ребенка и застрелился. Я мучился этим больше двадцати лет.

– Больше не мучаешься? – спросил я.

– Нет, не мучаюсь.

– Почему?

Он оставил мой вопрос без внимания.

– Ты любопытный еврейский сукин сын. Не важно, почему я больше этим не мучаюсь. Просто не мучаюсь. Я не хотел уезжать до того, как расскажу тебе про Эрнандеса.

– А что там с моим братом?

– Про твоего брата поговорим потом. – Он остановился перед «Шпигатом». – Мне нужно кое-что проверить. Идем, и позволь мне поставить тебе пиво.

Я хотел возразить, но понял, что он потащит меня за уши, если я начну чересчур упираться. Когда Макклу хочет угостить вас пивом, позвольте ему это сделать. Внутри было темно и как-то мертво, совсем как у меня внутри после убийства Киры. Однако уже один вид заведения, пусть даже и без посетителей, поднял мне настроение. Взбодрил, как запах Натановых «хот-догов». Войдя, я заметил, что в баре действительно пусто. Я пожал плечами. Это могла быть одна из неуклюжих рекламных акций Макклу: «Спрячьтесь и идите искать ночь! Все светлое пиво – за полцены, если найдете его в темноте».

– Сюрприз! – закричал кто-то.

Зажегся свет, и из-за стойки бара высунулись десятка два физиономий. Здесь были мои братья и невестки, Зак и другие дети. Из кухни вышел Гуппи с Валенсией Джонс на руках. В кабинке сидели детектив Фацио и сержант Херли, которая прекрасно смотрелась в черных джинсах, ботинках и форменной рубашке. Конечно, я обратил внимание на Херли. Я скорбел, но сам-то не умер. Все завсегдатаи из Саунд-Хилла тоже оказались здесь. Соизволил прийти даже Ларри Фелд, и я никогда не был так рад видеть этого негодяя. Но больше всего меня поразило присутствие моего агента Шелли Стикмана.

– Дилан, Дилан, Дилан. – Он подбежал ко мне, улыбаясь, словно к губам у него присох несвежий рогалик – У меня новости.

– У тебя новости, Шелли? – Меня охватил такой энтузиазм, что я чуть снова не заснул.

– У меня точно новости. А что, ты решил, что это торжественная встреча возвращающегося с похорон?

– Ты мерзавец, Шелли.

– Конечно, мерзавец, – согласился он с самым серьезным видом. – Это необходимое условие моей работы

– Переходи к делу, Шелли.

– «Мувимакс» купил права. Там не в восторге от названия, но за те деньги, что они заплатили, они могут себе это позволить. Конечно, – подмигнул он, – фильм могут так никогда и не снять, но кому какое дело?

– Ты прав, Шелли, – сказал я, машинально пожимая ему руку, – кому какое дело?

– Точно, будь оно все неладно, но и у меня есть сердце. Просто незачем демонстрировать его ублюдкам, с которыми я общаюсь ради тебя. Прими мои соболезнования насчет той девушки.

– Спасибо, Шелли.

– Спасибо для меня – это десять процентов, но все равно – не за что.

Боже, ну и двурушник. Образцом для него был Полоний. Может, позже нам удастся спрятать его за ковер, а оставшимся составом сыграть «Гамлета». Разве каждый не мечтает хоть раз в жизни сыграть Гамлета?

Со слезами на глазах ко мне подошла Валенсия Джонс. Она шевелила губами, пытаясь что-то сказать. У нее ничего не получилось. И хорошо. Ей не нужно было ничего говорить, я и так все понял. Мы обнялись, и я посоветовал ей бросить лыжи. Ей мой совет понравился. Я присел к Херли и Фацио, Херли извинилась и покинула нас, спросив, не захватить ли для меня какой-нибудь выпивки на обратном пути. Я сказал, что Макклу знает, чего я хочу. Она скрылась в толпе. Тогда я поблагодарил Фацио за то, что он спас наши жизни.

– Был рад это сделать. – Он улыбнулся. – Почти почувствовал себя настоящим копом.

– Знаете, Макклу не убивал Эрнандеса, – неловко произнес я.

– Знаю. Он все мне об этом рассказал.

– Почему вы ему помогли? Макклу с моим братом погубили вашу карьеру.

– Они не погубили ее, они ее изменили. А помог я ему потому, что он нуждался в помощи. Я воспользуюсь тем, чем ваш брат мог повредить вам или вашему племяннику. Я честный человек. В любом случае он помог мне раскрыть убийство Калипарри.

Смутившись, я поинтересовался: