В мире фантастики и приключений. Выпуск 3

– Представьте, - сказал он тихо и печально, - я сам не знаю - для чего.

Меня поразил тон его голоса, на этот раз бесконечно искренний и трогательный.

– Я долго разыскивал вас, - продолжал он, - вы не оставили адреса… Я разыскивал вас, но временами мне казалось, что я разыскиваю не вас, а самого себя. После вашего посещения что-то изменилось во мне, что-то нарушилось. Казалось, вы что-то забрали у меня и унесли с собой. Не сразу я понял, что вы забрали и унесли - уверенность. Люди не любят ничего таинственного и загадочного. Для того много веков назад и возникло научное знание, чтобы освободить человечество от странного и загадочного, дать ему уверенность в себе и в законах природы. Человечество давным-давно возмужало… Я всю жизнь прославлял знание, науку. И вдруг во мне возникло сомнение. Моя логика очутилась в лабиринте, ища выхода. Мог ли я поверить, что вымышленная мною планета существует на самом деле и, вопреки всем законам логики, я угадал реальное существование некоего путешественника, по имени Ларвеф? Я сам придумал это имя. И могу вам это доказать. Я писал свою повесть в феврале… Прочтите слово "февраль" с конца, справа налево… Вот откуда это имя Ларвеф… А вы хотите меня уверить, что вы реальность.

– Совпадение, - прервал я его, - простое совпадение. Вы еще ищете доказательства? Но стали ли бы вы их искать всерьез, если бы кто-нибудь усомнился в вашей собственной реальности? Не ищите. Все равно вам не удастся убедить меня, что я самозванец или шутник.

Так кто же вы такой?

– А кто вы?

– Я астробиолог и писатель. Каждый читатель это может удостоверить. А кто может удостоверить, что вы не Ларионов, а тот, другой, кто возник вместе с игрой моего воображения? Кто это может удостоверить?

– Удостоверить? - повторил я. - Моя память. Ведь в памяти начинаются корни, истоки каждой личности, каждого "я". Откуда бы я мог знать все, что я познал и пережил до того, как прилетел на Землю?

– Могли вообразить.

– Нет, воображение и память - это не одно и то же. Я помню свое детство и юность. Они прошли не здесь, на Земле. Тысячи событий и обстоятельств хранятся в моей памяти. Вообразить можно вещь и даже чувство, но нельзя вообразить отца, мать, братьев, сестер, дедушку с бабушкой, создать из небытия тех, кто создал тебя. Как сейчас я вижу дом, через порог которого я впервые переступил.

– Где же этот дом?

– За много световых лет отсюда. У ворот текла река. А у окна стояло дерево. Возможно, оно и сейчас стоит там и ждет моего возвращения. Милое дерево моего детства. С его ветвей впервые для меня свистела птица. Я много бы отдал, чтобы еще раз услышать ее свист.

– То, о чем вы рассказываете, могло случиться и на Земле. Тут тоже есть дома, реки и деревья, на ветвях которых поют птицы.

– Вы хотите, чтобы я вспомнил то, чего не может быть на Земле? Но Дильнея очень похожа на Землю.

– Да! - перебил он меня, словно утеряв нить нашего разговора. - Меня не раз упрекали критики и читатели за это. Они обвиняли меня в бедности воображения.

– При чем же здесь вы? - холодно сказал я. - Дильнея - действительность, она бесконечно реальнее вас и ваших читателей. Вас не было на свете, а она существовала, вас не будет, а она будет продолжать свое бытие.

– Но вспоминайте, вспоминайте, - опять перебил он меня. - Пока еще вы не вспомнили ничего такого, что могло бы переубедить меня.

– Я вспоминаю не для того, чтобы вас переубедить.

– А для чего?

– Для того чтобы самому понять и почувствовать нечто существенное… Бальзак - а никто из земных писателей не понимал лучше его зависимость человека от среды, - Бальзак как-то сказал: "Обо всем этом трудно составить себе понятие людям, скованным законами времени, места и расстояния". Это очень сильно сказано! Как по-вашему?

– Бальзак сказал это в ту эпоху, когда люди передвигались на лошадях.

– Тем удивительнее. Значит, он предвидел возможность победы над законами времени, места и расстояний!

– Эти законы остались незыблемыми.

– Для вас, земных людей. Дильнейцы же сумели освободить себя от их власти. Если бы это было не так, я бы не сидел в этом номере гостиницы вместе с вами.

– Опять вы принялись за свое! Упрямец! Вы вообразили себя Ларвефом, космическим странником. Я начинаю догадываться. Может, это психологический эксперимент. Может быть, вам захотелось узнать, как чувствует себя человек, находящийся вне власти законов времени, места и расстояния? По выражению вашего лица я чувствую, что я угадал.

– Если вы наблюдательны, как все представители вашей профессии, вы должны были бы заметить, что выражение моего лица слишком часто меняется.

– Я заметил. Но что из этого? Вы, по-видимому, очень впечатлительный человек.

– Прежде всего я не человек!

Гость рассмеялся:

– Меня восхищает ваше упрямство. Мы уже почти договорились. Я угадал, что вы психолог, поставивший на самом себе интересный опыт. А вы опять за свое… Вернемся лучше к вашему опыту. Меня он очень заинтересовал. Действительно, что должен чувствовать индивид, освобожденный от законов времени и пространства?