В мире фантастики и приключений. Выпуск 7. Тайна всех тайн. 1971 г.

— Разумеется! Именно на это мы и рассчитываем! Даже в этом их самом худшем они всё же лучше человека! Только…

— Вы хотели что-то сказать?

— Вы человек смелый. Но… в ваших собственных интересах я рекомендую быть осторожным.

— Чтобы они не взялись за меня?

Пиркс невольно улыбнулся.

— Нет. Чтобы вам самому не пришлось расплачиваться: первыми раньше откажут люди. Обыкновенные, порядочные, славные парни. Вы понимаете?

— Понимаю, — ответил Пиркс. — Мне пора. Я должен сегодня принять корабль.

— У меня на крыше вертолет, — сказал Макгир, вставая. — Вас подбросить?

— Нет, спасибо. Поеду в метро. Не люблю рисковать… Значит, вы доложите своему начальству, какие у меня черные замыслы?

— Если хотите.

Макгир искал в кармане очередную сигарету.

— Должен сказать, что вы ведете себя несколько странно. Чего вы, собственно, от них хотите? Они не люди, этого никто не утверждает. Они отличные специалисты, и при атом действительно славные ребята! Уверяю вас! Они сделают для нас всё!

— Постараюсь, чтобы они сделали еще больше, — ответил Пиркс.

***

Пиркс и в самом деле не оставил Броуна в покое и специально, чтобы выяснить вопрос о господе боге, позволил ему на следующий день; в ЮНЕСКО Пирксу дали номер телефона, по которому он мог разыскать своего нелинейного пилота. Он даже узнал его голос, когда набрал его номер.

— Я ждал вашего звонка, — сказал Броун.

— Ну и что вы решили? — спросил Пиркс.

При этом у него было удивительно тяжело на сердце; он чувствовал себя гораздо лучше, когда подписывал бумаги Макгира. В тот момент ему казалось, что он справится. Сейчас он по испытывал такой уверенности в себе.

— У меня было мало времени, — сказал Броун своим ровным приятным голосом. — Поэтому могу сказать только одно: меня учили вероятностному подходу. Я подсчитываю шансы и действую в зависимости от результата. А в данном случае — девяносто девять процентов за то, что «нет», возможно даже девяносто девять и девять десятых, но одна сотая шанса за то, что «да».

— Что бог существует?

— Да.

— Ладно. Можете явиться вместе с остальными. До свидания.

— До свидания, — ответил мягкий баритон, и в трубке загудело.

Пиркс почему-то вспомнил этот разговор по дороге в космопорт. Кто-то уже уладил все формальности в портовом управлении — то ли ЮНЕСКО, то ли фирмы, которые «сделали» ему экипаж. Так или иначе, обошлось без обычного санитарного контроля, никто не требовал документов его «людей», а старт назначили на два сорок пять — час, когда движение меньше всего. Три солидных контрольно-измерительных спутника для Сатурна уже находились в шахтах. «Голиаф» был кораблем среднего тоннажа, с высокой автоматизацией управления; не слишком большой — только шесть тысяч тонн массы покоя, — но, построенный всего два года назад, он имел прекрасный, совершенно избавленный от тепловых колебаний реактор на быстрых нейтронах, который занимал объем каких-нибудь десять кубических метров, то есть почти ничего, и развивал номинальную мощность сорок пять миллионов лошадиных сил, а максимальную — для кратковременных ускорений — семьдесят миллионов сил.

Пиркс, совершенно не представлял себе ни того, что с его «людьми» происходило в Париже — остановились они в гостинице, или одна из фирм наняла им жилье (у него даже мелькнула мысль, гротескная и в то же время чудовищная, что инженер Макгир всех их как-то повыключал и на эти два дня уложил в ящики), — ни как они добрались до порта.

Они ждали в специально отведенной комнате портового управления. У всех были с собой чемоданы, какие-то свертки и маленькие несессеры, на ручках которых болтались таблички с их именами. Стоило Пирксу взглянуть на всё ото, как в голову ему невольно лезли разные идиотские шуточки по поводу уложенных в несессеры гаечных ключей, туалетных масленок и прочего. Но ему было совсем не до смеха, когда, поздоровавшись с ними, он предъявил свои полномочия и документы, необходимые для подтверждения стартовой готовности. После этого за два часа до назначенного времени они вышли на летное поле, освещенное одним прожектором, и гуськом зашагали к белому как снег «Голиафу». Он немного напоминал огромную, только что распакованную сахарную голову.

Старт не составлял труда. На «Голиафе» Пиркс сумел бы взлететь почти без всякой помощи, достаточно было задать программу всем автоматическим и полуавтоматическим устройствам. Не прошло и получаса, а они уже оставили позади ночное полушарие Земли с его фосфоресцирующей сыпью городов; тогда Пиркс взглянул на планету. Хотя атмосферу, которую солнце перед рассветом расчесывает своими лучами «против шерсти», он видел из пространства неоднократно, это великолепное зрелище — исполинский пылающий радужный серп — ему нисколько не надоело. Еще через несколько минут они миновали последний навигационный спутник и оказались над плоскостью эклиптики, среди половодья сигналов, заливавшего работающие информационные машины (Пиркс их называл электронной бюрократией космоса). Пиркс приказал первому пилоту оставаться в рубке, а сам отправился в свою каюту. Не прошло и десяти минут, как он услышал стук.

— Войдите!