В мышеловке

- Из-за вина, - объяснил я. - Из-за вина, которое украли из погреба Дональда. Для того чтобы украсть это вино, мало знать, что там есть погреб и лестница за совершенно незаметной дверью, похожей на дверцу буфета… Я несколько раз приезжал туда и по два-три дня жил в доме, но даже не подозревал, что там существует погреб… Но, как сказал Дональд, надо еще приехать с соответствующей тарой, чтобы вынести бутылки. Ящики обычно рассчитаны на двенадцать бутылок… У Дональда украли больше двух тысяч бутылок. Только разместить их в ящики - сколько надо людей. И времени тоже, а время для домушников - это риск. Кроме того, это было особое вино. Как Дональд сказал, маленькое состояние. Такое вино, какое покупают и продают как драгоценность, и стоит оно - недельную зарплату за бутылку, даже не знаю, пьют ли его вообще. Короче говоря, это такое вино, которому нужен специалист, чтобы хранить его и продать, раз оно такое ценное. Поэтому украсть его случайно было бы трудно… Бизнес Дональда - вино, и причина, по которой он ездил в Австралию, - вино. Поэтому я стал сразу же искать человека, который знает Дональда, знает, что он купил Маннингса, разбирается в винах и умеет продать их. Так я вышел прямо на Хадсона Тейлора, который подходил по всем статьям, как перчатка на руку. Но мне показалось, что это слишком легко… Потому что он не был похож на такого человека.

- Приятный и дружелюбный, - кивнула Сара.

- И богатый, - добавил Джик.

- Наверно, деньгоголик, - согласился я, снимая с кровати покрывало и страстно глядя на белую прохладную простыню.

- Кто?

- Деньгоголик. Это слово я только сейчас придумал, чтобы описать человека с неконтролируемой страстью к деньгам.

- В мире полно их, - засмеялся Джик.

- В мире полно пьяниц, - покачал я головой, - но одержимые - только алкоголики. Им всегда мало. Они не могут остановиться, сказать себе - хватит, уже достаточно. Сколько бы у них ни было, они хотят больше. Я не говорю о средних людях, просто жадных, только о настоящих помешанных. Деньги, деньги, деньги. Как для наркомана - наркотик. Деньгоголик не остановится ни перед чем, лишь бы получить деньги. Кража детей, убийство, хакерство, ограбление банка, продажа собственной бабушки… Продолжите сами.

Я сидел на кровати, прижав колени к подбородку, и совсем не чувствовал себя здоровым. Саднило слишком много ссадин, горело слишком много ушибов. И у Джика тоже, подумал я. Эти скалы были такие шершавые.

- Деньгоголизм, - начал Джик тоном лектора, вынужденного работать в посредственной аудитории, - широко распространенная болезнь, ею легко может заразиться любой, в ком есть хоть капля жадности, а жадность есть в каждом.

- Продолжайте о Хадсоне, - перебила его Сара.

- У Хадсона хорошие организаторские способности… Когда я начинал, то даже не предполагал, что шайка такая огромная, но потом осознал, что дело организовано, если вы понимаете, что я имею в виду. Ведь Хадсон проводил операции за границей. Это надо уметь. Ноу-хау.

Джик сорвал кольцо на банке с пивом и протянул мне, морщась при каждом движении.

- Но Хадсон убедил меня, что я ошибаюсь в отношении его. - Я отпил пиво из треугольного отверстия. - Он действовал очень осторожно. Притворился, что ему надо найти название галереи, где Дональд купил картину. Конечно, он не видел во мне угрозы, а воспринимал всего лишь как кузена Дональда. До тех пор, пока не поговорил с Уэксфордом на ипподроме возле парадного круга.

- Помню, - заметила Сара, - как вы сказали, что он свел на нет всю работу.

- М-м-м… Тогда я подумал, что он всего лишь сказал Уэксфорду, что я кузен Дональда, но, безусловно, Уэксфорд рассказал ему, что я видел Зеленна среди руин дома Мэйзи в Суссексе, а потом я оказался в галерее, где рассматривал оригинал картины, якобы сгоревшей вместе с домом Мэйзи.

- Боже всемогущий! - воскликнул Джик. - Неудивительно, что они так охотились за нами в Элайс-Спрингс.

- Да, но даже тогда я еще не думал, что тот, кого я ищу, - Хадсон Тейлор. Я искал человека грубого и жестокого, который осуществляет свою страсть к насилию через наемных бандитов. Хадсон не выглядел жестоким человеком и не поступал как жестокий человек. - Я помолчал. - Единственный раз он прокололся на скачках, когда плакали его денежки, потому что лошадь, на которую он поставил, не победила. Он так сжимал бинокль, что побелели костяшки пальцев. Но ведь нельзя думать о человеке, что он профессиональный убийца, только из-за того, что его огорчил проигрыш на скачках.

- Я бы принял это за симптом, - усмехнулся Джик.

- Ты, как всегда, преувеличиваешь вдвойне, - заметила Сара.

- Я вспомнил об этих побелевших костяшках в больнице Элайс-Спрингс… За время, которое прошло от момента покупки картины Ренбо до моего полета с балкона, кулачные бойцы не успели бы добраться из Мельбурна в Элайс-Спрингс, но им бы хватило времени приехать из Аделаиды. А база Хадсона в Аделаиде… Но это довольно шаткий довод.

- Они могли приехать в Элайс-Спрингс вместе с нами, - предположил Джик.