В начале было слово. Записки путешественника

Графский замок стоит на высоком холме, и обойдя его по периметру, мы с женой облюбовались великолепными видами на альпийские луга и вершины гор, возвышающиеся неподалеку. Виды были столь красочные, что даже не верилось, что это не нарисованные в театре задники сцен под романтические спектакли о средневековых рыцарях. Причём детали этих картин были столь детально выписаны, что и легкая дымка, покрывающая вершины холмов, не могла скрыть великолепные краски покрасневших деревьев на фоне ярко-зелёной травы альпийских лугов. Пастораль! Обойдя замок по узкой тропе-балкончику, опоясавшему замок по периметру, мы вышли опять на единственную улочку Грюйера. Прошлись по магазинчикам. В местной сырной лавке купили сыру, оказавшимся жутко пахучим. Я потом многократно сожалел об этой покупке, поскольку каждый раз, прибыв в новую гостиницу и разложив вещи, жена моя, незабвенная Ирина Михайловна, принюхиваясь, просила поменять меня носки. И так продолжалось до того момента, когда я купил хорошее красное сухое швейцарское вино и под него уничтожил весь сыр, перевозимый нами с места на место. То есть всё было так, как в известном анекдоте, когда жена советовала мужу почаще использовать спрей с хвойным запахом. Продолжение анекдота Вы знаете…

Спускаясь на автобусе с холмов Грюйера мы, как обычно, слушали рассказы нашего экскурсовода о местных нравах, обычаях и жизни простых швейцарцев. И Надя нам поведала, что отношение крестьян-владельцев местных молочных хозяйств к своим бурёнкам порой столь по-родственному тёплые, что нам их тонкую натуру, сформировавшуюся в этих пасторальных пейзажах, порой и не понять. Так, после возвращения коров с альпийских пастбищ, хозяин каждую вымоет, сделает лёгкий массаж, а уж если какая корова не захочет идти в стойло, то по полчаса будет её уговаривать на ушко пройти в её надлежащее место на ночлег. Со своими жёнами они обходятся проще. Не то, чтобы по сусалам, но особо не уговаривают.

По пути в Интерлакен на несколько часов заехали в столицу Швейцарской Конфедерации – в Берн и прошлись по старому городу. Прибыв на высокий холмистый берег реки Аре и, пройдя через Розовый сад, оказались на площадке, с которой город открывался как на ладони. Послушав небольшую лекцию об образовании города и этимологии его названия (“Берн”– медведь), спустились к реке и через мост прошли в Старый город. Рассказывать о Берне такое же пустое занятие, как рассказывать о содержании музея. Я даже не хочу и попыток делать. Что можно добавить к страницам путеводителя? Единственно, что хотелось бы отметить, что в Берне нет улицы Блюмменштрассе, где, якобы, проживал профессор Плейшнер. В мэрию столицы Швейцарии неоднократно обращались наши туристические агентства с просьбой назвать хоть какую-нибудь узенькую улочку в городе таким именем для привлечения туристов из России, но понимания не встретили. А встретили занудные рассуждения о том, что переименование улицы в Берне приведет к многочисленным финансовым издержкам в виде перепечатывания карт города и подготовки новых таблиц для развешивания на домах. Да и вообще, надо проводить референдум среди жителей города по этому вопросу. Короче бюрократы и крохоборы. Крохоборы до таких пределов, что по выходным устраивают овощные рынки на площади перед Парламентом и Президентским дворцом, лишь бы не платить за организацию нормального колхозного рынка. И всё это под видом соблюдения традиций.

После экскурсии в сопровождении Нади у нас было два часа побродить по городу, зайти в магазинчики и сувенирные лавки и в четыре часа пополудни выехать в Интерлакен.

* * *

Итак, Интерлакен. Город стоит на узкой полоске предгорий между Тунерзее и Бриенцким озером. Название города происходит от монастыря, который был основан в этих местах в двенадцатом столетии. Он назывался “Inter Lacus”, что по латыни означает “между озёрами”. В Интероакене сходятся зубчатые железные дороги, ведущие в регионы горы Юнгфрау и Венген. Вот как раз ради такой поездки на вершину Юнгфрау мы и приехали. Разметили нас в старейшем, но хорошо отреставрированном отеле “Интерлакен”, в котором когда-то останавливались на постой Байрон и Мендельсон. В разное, конечно, время. Теперь вот мы остановились.