В начале всех несчастий: (война на Тихом океане, 1904-1905)

Выход России из Первой мировой войны (Брест — Литовский мир) вызвал ярость антигитлеровской коалиции и одновременно чувство, что начинается борьба за российское наследство. Второе

наиболее остро ощутили в Токио. Здесь стали искать союзников в реализации подобных планов. И нашли без особого труда. Англичане и французы были не против увидеть японцев восстанавливающими Восточный фронт на русской территории против Германии. Одновременно, опасаясь «слишком легкого» получения Японией огромной Сибири, Британия и Франция побудили и без того действующую в данном направлении Америку (боящуюся резкого усиления Японии на Тихом океане), с одной стороны, поддержать японское стремление оккупировать великую Транссибирскую магистраль вплоть до Урала, а с другой — самим высадить войска для наблюдения за японцами.

Англичане (которые, согласно заветам Пальмерстона, «не имеют постоянных друзей, а имеют постоянные интересы») предложили в январе 1918 г. японцам оккупировать Транссибирскую магистраль от Владивостока (где уже разместились англичане) до точек соприкосновения с немцами в Европе. В конце февраля 1918 г. разведка доложила Вильсону, что Япония может выступить здесь и без благословения Америки.

Помощник британского военного атташе в Китае Р. Б. Денни в пространном докладе от 13 марта 1918 г. тоже выражает опасения относительно беспредельно усилившейся Японии. Но в текущей военной ситуации (немцы у стен Парижа) полагает, что следует поощрить трансконтиненталый путь Японии в Евразии: «Если Японии не будет дана свобода в некоторых частях Дальнего Востока, то увеличится угроза того, что она может переметнуться к нашим противникам. В условиях, когда нейтральная Россия лежит в прострации между ними, Япония и Германия могут создать исключительно мощную комбинацию, которая будет угрожать всем владениям западных союзников в Азии и даже Австралазии».

На Дальнем Востоке перед Вильсоном вставал вопрос, как реагировать на то, что японцы начали высадку войск во Владивостоке. В Вашингтоне боролись между собой две линии. Представляя первую,

государственный секретарь Лансинг заметил едва ли не благодушно: «Данная экономическая ситуация (в России) дает им (японцам) определенные преимущества, но это обстоятельство может не наложить на них некоторые политические и военные обязательства». Лансинг представлял жесткую линию в отношении России. Представителей второй, более дружественной России линии, сразу же выступили против предоставления японцам карт–бланша во Владивостоке. Они напоминали, что Америка вступила в войну с золотыми словами об отсутствии интереса к территориальным приращениям и репарациям. Если Америка, предупреждали эти скептики, пойдет на поводу у союзников, то те живо обозначат зоны своих преференций в России, сделают из нее новый Китай, а Соединенным Штатам в очередной раз оттесненными придется опять, как и в Китае, придумывать новую доктрину «открытых дверей». Можно ли долго благодушествовать «а ля Лансинг» во время, когда японцы с присущей им деловитостью оккупировали Владивосток и начали изучать карты Сибири? Из Вашингтона было достаточно хорошо видно, что не военная конъюнктура определяет действия японцев, не экстренное желание восстановить Восточный фронт, не желание поддержать Запад в критический час. Президент Вильсон не поддержал Лансинга. Он не посчитал разумным помогать японцам делить Россию на зоны влияния.

Призрак укрепившейся на континенте Японии всегда был одним из кошмаров, преследовавших президента Вильсона. Этот вариант никак не вписывался в его глобальные стратегические расчеты. Менее всего хотел президент санкционировать превращение хрупкой островной империи в колосса Евразийского материка. В беседах со своим помощником Хаузом Вильсон выразил крайнюю тревогу. Вопрос был поставлен в практическую плоскость: что следовало сделать для контроля над Японией, особенно в ее движении на российский Север. Узнав о высадке во Владивостоке японских и английских войск, о прибытии туда белочехов и о декларации Верховного военного совета Антанты о поддержке военной интервенции в Сибири, президент Вильсон окончательно включил участие американцев в сибирской экспедиции в свое стратегическое планирование. 6 июля он зачитал наброски новых приказов политическим и военным советникам. Вильсон санкционировал посылку двух военных экспедиций: одну — в Мурманск, другую — во Владивосток. Конкретно речь шла о том, чтобы перехватить военные запасы, созданные еще для царской армии. Вильсон начинает задумываться о фрагментаризации России, он просит Лансинга высказаться по поводу возможности создания самоуправляемого «ядра», вокруг которого объединилась бы основная часть Сибири. Упоминается Сибирское автономное правительство в Томске.