В начале всех несчастий: (война на Тихом океане, 1904-1905)

Уже по ходу войны на театр военных действий были переведены из Европы Первый, Четвертый, Восьмой, Десятый, Шестнадцатый и Семнадцатый армейские корпуса (В каждом по две дивизии; общая численность корпуса — 28 тыс. солдат и офицеров плюс 112 орудий). Перевод одного корпуса из одной части света в другую занимал примерно 40 дней. В основном русские войска на Дальнем Востоке являли собой вчерашних крестьян из восточной части страны. Они были упорными, смелыми, привычным к трудной жизни, лояльными царю и отечеству. Эти воины безусловно подчинялись приказам. Им в то же время безусловно не хватало образования, воинского искусства, хитрости.

При талантливом руководстве русская армия, как и флот, были способны показать высокое искусство военного противоборства. Солдаты и моряки были сметливы, упорны, патриотичны, способны на жертвы и учебу. Проблема была в нахождении подлинных стратегов и командиров. Русские солдаты и моряки были крупнее японских внешне. Иностранцы отмечали их добродушие. Но хромала дисциплина. Пьянство было бичом. В этом отношении японские солдаты и матросы были более дисциплинированными и гораздо лучше обученными.

Как полагает англичанин Ричард Коннотон, «отсутствие софистичности, образования, вкуса к борьбе и интуиции отличало их от солдат японской армии, готовых вести современную войну. Русский солдат был мягким медведем,

которому нужно было время, чтобы начать ненавидеть своего врага. С началом войны русские солдаты начали испытывать подлинное уважение к японцам. Генерал Куропаткин официально называл их «наш бравый противник… Для русских людей не был характерен такой порыв фанатичного политического и военного порыва, какой воспламенял японский народ»[16]. Когда японцы прислали русским свои соболезнования по поводу гибели их флагманского корабля (с адмиралом Макаровым на борту. — А. У.), русский офицер в Ляояне предложил

тост за японцев. Они были мягкими, простодушными солдатами. Русские стоически переносили трудности, но у них не было фанатизма и не было лидеров, способных вести современную войну. Средний русский солдат чувствовал себя даже несколько смущенным на войне, смысла которой он не понимал».

Многие европейские наблюдатели и специалисты критически оценили российский офицерский корпус. Крайним можно считать суждение английского полковника Дж. Грирсона, который называл русскую армию «львами, которых ведут в бой ослы». Грирсон восхищался крестьянскими качествами русского солдата, готового перенести все, что пошлет судьба; но он считал офицеров стоящими «ниже презрения». Истины ради (и помня трагическую судьбу этого офицерства) скажем, что огромный офицерский корпус России (превышавший по численности всю кадровую армию США) не поддается столь простому обобщению. Нет никакого сомнения в том, что в русской армии было много очень талантливых офицеров, смелых, умных и эффективных. Но были и примитивные типы, не ощущавшие своей ответственности за солдат, за оценку противника, за умелое ведение боя.

Неправильным, наверное, было бы не отметить критический возраст генеральского состава. Англичанин Стори не без основания пишет: «Когда война началась, верховное командование находилось в руках уходящего в прошлое поколения. Многие из них были абсолютно невежественны в отношении использования таких инструментов ведения современной войны как беспроволочный телеграф, гелиография, подача световых сигналов. Я знал генералов, которые отказывались создавать гелиографический аппарат, называя его просто игрушкой». В наступающем вооруженном конфликте именно от высших офицеров зависело взаимодействие войск, осуществление маневров, использование лучших качеств русского солдата.

Да, японцы напали без объявления войны. Но было бы в высшей степени примитивным считать, что руководство вооруженных сил России не представляло себе возможности вооруженного конфликта. Этот конфликт назревал довольно долго, и у русской военной системы было время на приготовления. Частично эти приготовления были сделаны. В конце января 1904 г. русские перевели три батальона Восточно — Сибирских пехотных полка в Фенхуанчен, недалеко от реки Ялу. В начале февраля 1904 г. сюда прибыли два дополнительных батальона. Дальневосточные кавалеристы могли сражаться и с пешем строю; казаки частично были «вольницей». Это были смелые и мужественные люди, но, как выяснилось довольно скоро, им не хватало реальной подготовки, дисциплины, понимания своего места в ходе операций.