В начале

Может показаться, что из двух моментов – восхода и заката – именно восход знаменует истинное начало дня. Безусловно, это и есть начало рабочего дня. Похоже, в тех разделах Библии, которые обрели свой нынешний облик еще до вавилонского плена, можно найти отдельные указания на то, что именно восход начинает новый день. Например: «Мясо мирной жертвы благодарности должно съесть в день приношения ее, не должно оставлять от него до утра» (Лев. 7:15). «Утро»– это явно не тот же самый день; оно начинает день следующий.

Однако в вавилонской системе летосчисления день рождался на закате: день начинался вечером, а утро представляло собой финальную часть дня. Авторы «Жреческого кодекса» испытали настолько сильное влияние вавилонской системы, что, описывая полный 24-часовой период, говорили:

«вечер и утро», а не наоборот.

Обычай начинать день с вечера дошел до эпохи создания Нового завета, а оттуда пробрался в кое-какие традиционные праздники. «Канун рождества» и «канун Нового года» – это никоим образом не вечера перед рождеством или Новым годом. Это начало рождества и Нового года. Мы можем считать это библейской традицией, а можем объяснить особенностями календаря или общепринятым обычаем. И конечно же евреи до сих пор празднуют свои святые дни, начиная их на закате «предыдущего дня».

20. Акты творения, перечисленные в первой главе книги Бытие, распределены между несколькими «днями».

До XIX столетия вопросов по этому поводу не возникало. Считалось само собой разумеющимся, что это буквально дни, то есть 24-часовые отрезки времени, и что бог сотворил небо и землю, а затем завершил всю работу в очень короткий срок. Впрочем, не столь уж короткий, если вспомнить, что в этой истории замешан все-таки сам господь бог.

Никто не сомневался, что если бы он только захотел, то закончил бы всю работу в течение нескольких часов. Если не в мгновение ока.

Однако в прошлом веке ученые начали все четче представлять себе истинный возраст Земли – миллионы лет. И вот произошло событие, которое мы можем считать едва ли не первым отступлением от буквального прочтения Библии, – пошло брожение умов по поводу понятия «дни творения».

Богословы задумались: а не может ли понятие «день» в этой главе относиться к какому-то неопределенному периоду? Почему бы не допустить, что явление света и его отделение от тьмы представляли собой «первую стадию» сотворения мира, длившуюся миллион лет или даже триллион – если так было угодно богу? Что богу время?!

И все же Библия, судя по всему, вполне конкретно отвечает на этот вопрос. Будто бы предвидя, что слово «день», возможно, будет понято неправильно, авторы «Жреческого кодекса» четко сформулировали: «вечер и утро», как бы подчеркивая, что имеется в виду всего лишь один 24-часовой отрезок времени. Не более того… Разбирая понятие «день» в этом стихе, современные иудейские и христианские фундаменталисты видят в нем только знакомый всем нам день, состоящий из 24 часов, и только.

6. И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. (И стало так.)

(В синодальном переводе слова, поставленные в скобках, заимствованы из греческого перевода Библии, так называемой Септуагинты.)

21. Порядок, в котором бог создает объекты Вселенной на протяжении всех остальных стихов этой главы, абсолютно ничем не отличается от порядка, данного в вавилонском мифе о сотворении мира. Отголоски этого мифа мы находим в «Жреческом кодексе» – в тех местах, где речь идет о сотворении света и «ограничении» тьмы.

Первой бог творит твердь – полусферический небесный свод, который древние считали твердой и прочной покрышкой плоской земли. Предполагалось, что он напоминает крышку от горшка и, скорее всего, сотворен из того же материала, из которого крышки и делались.

Слово «твердь» (лат. firmamentum) – это перевод греческого «стереома», то есть «твердый объект», что, в свою очередь, служит эквивалентом еврейского «ракиа» – тонкий металлический лист.

Разумеется, с научной точки зрения никакой тверди нет: то, что нам представляется куполом, – это пространство, во все стороны уходящее в бесконечность.

Впрочем, если соблюдать точность, «конец» у пространства есть. По мере того как наши телескопы и прочие инструменты все дальше проникают в пространство, мы получаем возможность наблюдать объекты, расположенные за 12 миллиардов световых лет от нас. Поскольку свет покинул эти отдаленные объекты около 12 миллиардов лет назад, следовательно, мы видим их в том состоянии, какое они обрели через сравнительно краткое время после Большого Взрыва.