В небесах

Эйхгорн поражался, как у Диттрека еще не отвалилась рука. Только за последний час он поздоровался по меньшей мере с тремястами человек. Сегодня на выставке проводилось какое-то мероприятие, при многих экспонатах присутствовали их владельцы – они давали пояснения, рассказывали о своих сокровищах, некоторые даже показывали в действии. А поскольку все это были люди известные и уважаемые, Диттрек обихаживал каждого из них.

Особенно Эйхгорна заинтересовал стенд, принадлежащий мэтру Уграну, одному из самых видных натурфилософов. Своего рода озирский Архимед, он был единственным ученым этой страны, которого интересовала прикладная наука. Единственным, который размышлял, как применить все эти мудрствования на практике.

И именно поэтому он пользовался репутацией чудака, а остальные мудрецы и философы относились к нему в лучшем случае снисходительно. Благо Озирию не осаждал римский флот, и ей не требовались боевые машины.

Впрочем, Угран специализировался не на боевых машинах, а на мирных. На выставке чудес он, например, представлял собственноручно сконструированный механизм, являющийся по сути паровой машиной. Водяной пар заставлял подниматься поршень, вращающий колесо. Вода в котле нагревалась тем же способом, что применил Эйхгорн в своем самолете – обычный жаркамень. Чрезвычайно полезная штука, здорово экономит ресурсы.

Увы, интереса машина Уграна у публики не вызывала. На нее, конечно, смотрели, удивлялись, но только лишь как забавной игрушке. Экая махина, сама крутится, да при этом еще и безо всякого волшебства! Додумаются же люди!

Эйхгорн посочувствовал бедному изобретателю. В этом мире его никто не оценит – просто потому, что здесь есть магия. Кто станет вкладывать деньги в революционное технологическое направление, когда можно нанять волшебника, который сделает то же самое быстрее и дешевле?

Конечно, в долгосрочной перспективе технологии будут эргономичнее и принесут гораздо больше пользы, но когда это среднего обывателя заботила долгосрочная перспектива? Кого волнует то, что окупится только через десятилетия, если не через века?

Эйхгорн попытался даже расписать Диттреку, какие выгоды откроются перед Озирией, если вложиться в машины Уграна, поддержать его изобретения. Насосы! Мельницы! Гидравлический пресс! Самоходный транспорт! Даже на самой ранней стадии развития паровая машина может принести немало благ.

Диттрек мгновенно ухватился за возможность… поспорить. Прямо на выставке он развернул перед импровизированной публикой настоящее полотно ораторского искусства, в два счета доказав, что все измышления мэтра Уграна – суть тлен и суета. К концу его речи даже сам Угран уныло кивал, разочарованно глядя на свое творение.

Впервые Эйхгорн задумался, правильно ли он делает, что поддерживает такого кандидата…

Впрочем, остальные ничем от него не отличаются. И то сказать – кто пойдет в политику, кроме идиотов?

И однако Эйхгорн продолжал предлагать Диттреку разные нововведения. С парибульским королем у него так ничего и не получилось, но тот был косным ленивым царьком, полностью удовлетворенным своим сонным царством. Этот же чудаковат, но по крайней мере умен – очень умен. Его сложно назвать прогрессивным… но должен же он в конце концов понять!

Но он не понимал. Точнее, даже не пытался. Диттрек снисходительно выслушивал Эйхгорна и на пальцах объяснял, что тот городит чушь.

Например, водопровод. В Озирии уже была вполне приличная система доставки воды – только вот текла та не по трубам, а по акведукам. По всему острову протянулись многокилометровые каналы на высоких каменных столбах, при том что никакой действительной нужды в них не было. Просто когда все это строили, озирцы еще не открыли закон сообщающихся сосудов, и полагали, что вода в принципе не способна течь вверх. Соответственно, все их акведуки были возведены так, чтобы постоянно идти под уклон.

Но с тех пор Озирия все же заметно продвинулась в изучении физики. Теперь все здесь знали, как на самом деле будет вести себя вода в трубах. Однако никто даже не чесался усовершенствовать эту древнюю систему. Ведь она же работает. А если она работает – к чему что-то менять?

Точно так же было воспринято и предложение о переходе на метрическую систему. Парифат в этом отношении был все же прогрессивен – в большинстве стран система мер и весов использовалась одна и та же (озирская). Длину измеряли ногтями, пальцами, локтями, прыжками, вспашками. Вес – песчинками, камешками, камнями, валунами, скалами. Объем – ложками, чарками, ковшами, ведрами.

Только вот соотношения между этими единицами были неочевидными. Так, в одной вспашке – сто тридцать прыжков. В прыжке – девять измеров. В измере – три локтя. В локте – три пальца. В пальце – девять ногтей. В ногте – девять срезов.

С весом и того хлеще. Кроме основной, «каменной» системы использовалась параллельная – где вес мерили в коровах, овцах, кошках, яйцах и зернах. Обе ходили наравне, между собой никак не соотносясь.