В неизведанные края

Как человек разносторонних способностей и интересов, С. В. Обручев мог избрать более спокойный, обставленный всеми удобствами путь ученого-литературоведа, критика, историка науки, лингвиста и, если бы это случилось, достиг бы немалого и на таком пути, о чем с несомненностью говорят его собственные труды. Но всего этого не случилось потому, что для С. В. Обручева это были только попутные, хотя и тянувшиеся через всю жизнь, боковые тропы. Они пересекали, но никогда не заменяли главный, неизмеримо более трудный, но и беспредельно увлекательный путь естествоиспытателя. С. В. Обручев был одним из последних путешественников-натуралистов стиля XIX века — всесторонне образованным ученым, но также одним из первых исследователей современной советской формации с ее духом коллективизма, высокой гражданственности, с ее новыми методами и задачами исследований. Как и его знаменитый отец, С. В. Обручев был свидетелем и участником последних великих географических открытий на величайшем континенте мира: В. А. Обручев — в Центральной, С. В. Обручев — в Северной Азии. Так рационально (и символично!) было разделение трудов и путешествий в одной семье.

С. Обручев прожил большую жизнь, полную труда, смелых и неустанных поисков. Он сделал одно за другим по крайней мере четыре важных геологических открытия, и каждого из них было достаточно, чтобы принести ему широкую известность.

Когда Сергей Владимирович приступал к своим самостоятельным исследованиям, перед ним лежали действительно не изведанные края, и каждый его маршрут был дорогой пионера, каждое новое наблюдение, описание, находка становились бесценными уже в силу своей новизны. Они несли исследователю известность и особое уважение научных кругов. Но невянущие лавры научного приоритета никогда и никому не давались даром — ни в эпоху Великих географических открытий, когда открывались целые новые материки, ни в новое время, когда открывались последние великие горные хребты. Отправляясь в первой трети нашего века на далекие окраины Северной Азии, исследователь мог быть уверен, что на его долю выпадут новые и важные открытия.

Теперь географические и геологические открытия такого значения уже невозможны. Еще совсем недавно неизвестные науке бескрайние равнины Амазонки, пустынные горы Центральной Азии, ледяные поля Антарктиды теперь исследованы и с земли и с воздуха. Сейчас мы знаем больше о рельефе Луны, чем было известно о рельефе Северо-Востока Азии до первых маршрутов С. Обручева. И трудно в этом смысле не позавидовать исследователям прошлого. Но нельзя также забывать о том, какими широкими знаниями должны были они обладать, как постоянно и прилежно учиться у самой природы, встречаться с ее загадками лицом к лицу. Если природа как будто всегда готова поделиться с человеком своими тайнами, помочь ученому разобраться в самых сложных явлениях, то это удается далеко не всем. Крупные географические и геологические открытия, подобные сделанным С. Обручевым, кроме сложной научной и технической подготовки требовали большой отваги, страсти к познанию нового, готовности к риску, физической выносливости, способности надолго отказаться от городского комфорта, безропотно выносить массу неудобств, а подчас тяжелых лишений. Поэтому сегодня, когда наша страна доступна каждому трудящемуся во всех своих уголках, еще совсем недавно бывших медвежьими углами, когда с благоустроенных аэродромов по всем направлениям летят пассажирские самолеты, когда можно высадиться с вертолета практически где угодно — в тайге, в тундре, в пустыне, нам особенно дорога память о наших замечательных ученых-землепроходцах и землеведах, людях огромной научной страсти, энергии и бесстрашия.

С. В. Обручев путешествовал на северо-востоке России в 20—30-х годах, то есть около полувека назад. За это время многое изменилось в бассейне Колымы и на Чукотском полуострове. Советская быль пришла и сюда, она неузнаваемо изменила жизнь людей. Ученый еще видел старый быт, бедность, тесные яранги чукчей. Но он знал, что все это скоро будет позади, и был убежден, что грядущие времена принесут народам Сибири радость и счастье. Об этом свидетельствуют слова Сергея Владимировича, написанные им еще в 1957 году в предисловии к его книге «По горам и тундрам Чукотки»[25]:

«В моей книге мне хочется показать закономерность того древнего уклада жизни, сложившегося веками, который я застал в 1934 году, показать его целесообразность в условиях той тяжелой борьбы с природой, которую до последнего времени пришлось вести чукчам, подойти, так сказать, к быту чукчей не снаружи, а изнутри, как товарищ и участник их жизни. И вместе с тем рассказать, как под благотворным влиянием энергичных советских работников — учителей, врачей, организаторов районов — этот косный быт уже тогда, при первой встрече с советской культурой, начал быстро и резко изменяться.