Читаем В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945 полностью

Оставив у хозяина шинели, мы попрощались с ним и отправились в путь. В сторону Дрездена двигалась масса народу, большей частью военнопленные, а также гражданские лица, угнанные во время войны из СССР и Польши, немецкие семьи. По обочинам шоссе стояли наши солдаты, пристально вглядываясь в лица бывших пленных, надеясь увидеть родных, близких или товарищей, пропавших без вести на войне. Они не только внимательно смотрели, но и громко выкрикивали их имена и названия родных мест. Но чаще всего им отвечали: «Нет. Нет, не встречали». В это время советские конвоиры погнали строем колонну немецких военнопленных. И тут несколько наших военных бросились отнимать у них часы, снимать дорогие кольца. И немцы почти безропотно отдавали их нашим мародерам.

К великому изумлению Жени Волчанского, в колонне немцев он увидел бывшего часового из «своего» лагеря, располагавшегося в одном из населенных пунктов между Верхней и Нижней Силезией. По словам Жени, этот старший ефрейтор ненавидел его и часто над ним измывался. Женя окликнул мучителя. Тот его сразу узнал, и лицо его сделалось злым, вероятно из-за страха за возможную месть Жени. Но Женя лишь улыбнулся, показав, что не злопамятен. Это успокоило немца, и он помахал рукой, приветствуя бывшего пленного. Эта мимолетная встреча закончилась тем, что оба крикнули друг другу по-немецки: «Всего хорошего!»

За немецкими военнопленными двинулись и мы с Сашей. И вдруг кто-то из стоявших на обочине громко спросил на чувашском языке: «Есть ли кто-либо из чувашей?» – «Есть, есть! Я, я!» – закричал я в ответ и бросился к молоденькому земляку. Он оказался из деревни, находящейся примерно в 18 километрах от моей деревни. Пока мы с ним говорили, конвоиры опять погнали колонну немецких военнопленных, и я спросил земляка – не мог бы он, вооруженный солдат, раздобыть для меня часы у какого-нибудь немца. У меня еще никогда не было часов. Но моя просьба стала для земляка полным шоком. «Нет, нет! – запротестовал он. – У меня на это не поднимется рука, мне совесть не позволит». И я почувствовал себя очень неловко перед этим очень благородным соплеменником за допущенную бестактность, пожелал ему скорейшей демобилизации и вместе с товарищами зашагал дальше по шоссе.

Но вскоре совершенно неожиданно я все же стал обладателем часов. Случилось так, что в колонне бывших военнопленных оказался мой знакомый по лагерю в Каменце и Цшорнау Никита Парфенов, по кличке Рыжий. Он издалека заметил меня, подбежал к нам и после короткого рассказа о себе вытащил из кармана наручные часы с ремешком и… вручил их мне «на добрую память», сказав, что они с десятью камнями и их можно легко починить. Получив этот подарок, я снял с руки личный номер военнопленного и убрал его в вещевой мешок, а на освободившееся место надел часы. Мы обменялись с Никитой адресами и расстались.

Примерно минут через двадцать после встречи с Никитой догнала нас пара запряженных лошадьми фур, на которых с большим количеством личных вещей ехали наши соотечественницы. Женщины предложили Саше поехать с ними, так как оказалось, что они едут в Дрезден. Посоветовавшись с нами, Саша согласился. Скоро мы добрались до городка, называвшегося Штруппен, и увидели там пленных, ехавших на велосипедах. У ворот одного из домов они остановились и прислонили велосипеды к изгороди, а потом разошлись по разным домам, по-видимому в поисках пищи. И тут Андрей сказал: «Давайте заберем эти велосипеды». И мы взяли по велосипеду и быстро умчались из городка. Таким образом мы совершили кражу у своих же людей, так как были уверены, что они не являются владельцами велосипедов, а «позаимствовали» их у немцев.

Однако для меня поездка вышла не очень удачной – примерно через километр у моего велосипеда лопнула резиновая камера в переднем колесе, а потом и вовсе отлетела вместе с покрышкой, и остался лишь металлический обод, издававший громкий стук при езде по каменной брусчатке.

В городе Пирна произошла очередная неожиданность. На площади мы увидели огромную, высотой с двухэтажный дом, пирамиду из сложенных друг на друга… велосипедов. Около нее находились несколько красноармейцев, которые сразу же заставили нас остановиться и закинули наши велосипеды на ту пирамиду. Нам снова пришлось идти пешком. Отойдя совсем недалеко, мы услышали знакомый голос: нас окликнул Андрей Дмитриевич Шныкин, бывший член нашего лагерного «колхоза», которого в начале весны фельдфебель Хебештрайт отправил работать к какому-то крестьянину. С ним оказались Иван Харченко – Пик, и Иван Утюк – украинец. Встреча была очень радостной. Оказалось, они тоже встретились в Пирне случайно и направлялись, как и мы, в Дрезден. Андрей Дмитриевич пожурил нас за то, что мы не запаслись хорошей гражданской одеждой и обувью, которых полно в домах у местного населения. Ведь на родине с ними будет весьма туго, так как страна из-за войны сильно разорена.

Перейти на страницу:

Все книги серии На линии фронта. Правда о войне

Русское государство в немецком тылу
Русское государство в немецком тылу

Книга кандидата исторических наук И.Г. Ермолова посвящена одной из наиболее интересных, но мало изученных проблем истории Великой Отечественной воины: созданию и функционированию особого государственного образования на оккупированной немцами советской территории — Локотского автономного округа (так называемой «Локотской республики» — территория нынешней Брянской и Орловской областей).На уникальном архивном материале и показаниях свидетелей событий автор детально восстановил механизмы функционирования гражданских и военных институтов «Локотской республики», проанализировал сущностные черты идеологических и политических взглядов ее руководителей, отличных и от сталинского коммунизма, и от гитлеровского нацизма,

Игорь Геннадиевич Ермолов , Игорь Ермолов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука / Документальное

Похожие книги

10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие
Актеры нашего кино. Сухоруков, Хабенский и другие

В последнее время наше кино — еще совсем недавно самое массовое из искусств — утратило многие былые черты, свойственные отечественному искусству. Мы редко сопереживаем происходящему на экране, зачастую не запоминаем фамилий исполнителей ролей. Под этой обложкой — жизнь российских актеров разных поколений, оставивших след в душе кинозрителя. Юрий Яковлев, Майя Булгакова, Нина Русланова, Виктор Сухоруков, Константин Хабенский… — эти имена говорят сами за себя, и зрителю нет надобности напоминать фильмы с участием таких артистов.Один из самых видных и значительных кинокритиков, кинодраматург и сценарист Эльга Лындина представляет в своей книге лучших из лучших нашего кинематографа, раскрывая их личности и непростые судьбы.

Эльга Михайловна Лындина

Биографии и Мемуары / Кино / Театр / Прочее / Документальное