В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945

Проходчики, как уже отмечалось, непрерывно занимались удлинением рабочего штрека, чтобы дать забойщикам возможность создать новую рабочую лаву после выборки угля из имевшейся лавы. Делали они это в соответствии с маршрутной картой, составленной подземными штурманами – маркшейдерами. При этом штрековый бурильщик специальной бормашиной, называвшейся колонковой, пробуривал в породе на уровне несколько выше основания штрека несколько длинных горизонтальных шпуров большого диаметра, которые почти так же, как в лаве, взрывала запальщица.

Взорванную массу породы другие проходчики грузили в вагонетки и отправляли в них из шахты наружу. После этого на определенных местах образовавшегося пустого пространства проходчики-крепильщики устраивали в виде трапеции бревенчатое крепление двух боковых стен и горизонтального верха новой части штрека. Затем к удлиненной таким образом части штрека укладывали внизу рельсы для вагонеток.

Шахта состояла из двух уровней, где на верхнем уголь из лавы был уже выбран, и добыча его совершалась на втором уровне. (При мне готовили наклонный туннель для работы уже на третьем уровне.) Поскольку при угле наклона лавы в среднем 35 градусов на обоих уровнях ее длина составляла, возможно, 100 метров (точной цифры не знаю), то глубина шахты могла быть 2 × 100 × sin 35° или 200 × 0,5878, то есть 117,56 метра, или округленно 120 метров.

Шахта не была сильно влажной. Вода в ней стекала в специальные подземные хранилища и выкачивалась из них насосами наружу. Температура внутри шахты была умеренно плюсовой (не ниже 15 градусов) во все времена года, и поэтому многие шахтеры, включая и меня, работали в ней без теплой верхней одежды. Однако все же работа в шахте была опасной – при мне случались завалы в забоях и бутовых, в результате чего погибли и сильно покалечились несколько наших товарищей.

После выборки угля из четырех-пяти рабочих лав забойщики устраивали на заднем (верхнем) конце последней из них «лаз», выходящий в пустой верхний штрек предыдущей верхней (первого уровня) лавы, из которой уголь уже выбран. Две вентиляционные установки постоянно поддерживали свежий воздух во всех частях внутри шахты. Поэтому везде в ней не было особо душно.

В шахте имелись два участка – один с лавой, расположенной на западной стороне от места спуска в шахту, а другой – на восточной. Начальником первого участка быт всегда спокойный, тихий, уравновешенный, некурящий, аккуратно одетый, но малограмотный украинец Подолянка – местный житель из расположенной рядом деревни Матвеевка, а второго участка – импульсивный, шумный, не всегда нормально одетый, много куривший и имевший среднее образование приезжий армянин Оганесян. На каждом участке были по три начальника смены, которые после ее окончания сдавали своему начальнику отчет по общему объему выполненной работы, а также сведения о выработке каждого работника в смене.

Закончив работу, все шахтеры, проделав длинный и утомительный путь вверх из шахты очень часто пешком по наклонному стволу рядом с рельсовой колеей для вагонеток, шли в первую очередь в ламповую – маленькую комнату для хранения и заправки керосином ламп. Здесь они сдавали их молодой, веселой и всегда пахнувшей керосином женщине-ламповщице, и те, кому надо было мыться перед уходом домой, направлялись в баню – относительно небольшое деревянное здание, отапливаемое банщицами углем из своей же шахты.

Очень неприятной для всего коллектива шахтоуправления особенностью работы были часто тогда проводившиеся «дни повышенной добычи». Официально они имели целью продемонстрировать высшим партийным органам страны и всему ее народу «высокий трудовой энтузиазм масс», а фактически – хотя бы такими дополнительными рабочими днями, то есть крайними мерами выполнить и перевыполнить месячные и квартальные плановые задания по добыче угля. Вообще, эти дни были характерными и на других шахтах. Ими обычно объявляли последние дни почти всех месяцев. Такими же были объявлены праздники 7 ноября и 5 декабря (День Сталинской конституции) 1945 года и 1 мая 1946 года.

В «дни повышенной добычи» собирали в шахте и снаружи ее почти всех служащих и инженерно-технических работников, обычно занятых своим делом в шахтоуправлении или непосредственно на шахте, вручали им различный инструмент и ставили их в помощь забойщикам, проходчикам и рабочим других специальностей. Некоторых хороших специалистов-шахтеров, для которых этот день выдался выходным, вовсе лишали его и давали позже за это отгул в обычные рабочие дни. В «дни повышенной добычи» особенно часто мелькали среди простых рабочих, «показывая им пример», секретарь партийной организации, заведующий шахтой и ее главный инженер – средних лет небольшого роста мужчина, от которого я вообще не слышал ни одного слова, так как он при народе почти всегда молчал.