В немецком плену. Записки выжившего. 1942-1945

По обеим сторонам улиц Лозовой, по которым мы шли, также толпами стояли местные жители. И здесь одна девочка, приблизившись очень быстро к нашему ряду и не побоявшись конвоиров, вручила еду. На этот раз ею оказался… круглый диск макухи диаметром около 20 сантиметров – отхода производства подсолнечного масла. Раньше я никогда не слышал о существовании такой пищи. Соседи, наверное, тоже никогда не имели с ней дела. Но тем не менее они разломали этот диск на три части при помощи перочинного ножа и каждый положил свою долю в карман.

На станции немецкие солдаты с любопытством наблюдали за прохождением нашей колонны. Их лица не были такими злыми, как у конвоиров. Некоторые курили сигареты. Глядя на них, я на мгновение забыт, что я им далеко не товарищ, и почему-то сказал по-немецки: «Мы едем в Германию». Солдаты ответили: «Счастливого пути!» А после этого я рискнул крикнуть им: «Дайте мне курить!» И каково же было мое изумление, когда один из солдат подбежал ко мне с сигаретой, которую я тут же положил в карман, чтобы выкурить ее позднее. Я даже не догадался поблагодарить солдата, на которого за это набросился с угрозами наш конвоир.

Часам к семи вечера колонна зашла на территорию, огороженную высоким рядом колючей проволоки и охраняемую множеством часовых с автоматами и винтовками. Это был достаточно большой, только что созданный временный пересыльный лагерь для советских военнопленных. Лагеря такого типа имели названия сокращенное (Дулаг) и полное (Дурхгангслагерь).

Глава 3

Территория лагеря, куда нас немцы пригнали, по-видимому, раньше была местом расположения кавалерийской части Красной армии, но, может быть, и коневодческой фермы. На ее территории располагались длинные деревянные конюшни с кормушками для лошадей, изготовленными из очень толстых бревен. До 1929 года у моего отца была в конюшне такая же кормушка для наших двух лошадей.

Основная – незастроенная – часть территории представляла собой широкий луг, на котором вынуждены были устроить себе пристанище пленные. Некоторые отрывали себе ямы, чтобы прятаться в них от солнца и дождя.

Лагерь имел несколько больших и малых блоков, и в их числе – отделение для военнопленных из младшего и старшего командного состава Красной армии, отделение медсанчасти для больных и раненых пленных. По истечении нескольких суток пленных угоняли или отвозили на грузовиках и поездами в другие места. Очень многих направляли на Украину для особо тяжелых работ, в частности на строительство военных укреплений, на восстановление металлургических и горнорудных предприятий, на реконструкцию железнодорожных путей, чтобы по ним могли двигаться немецкие поезда. Однако подавляющую массу пленных немцы все же везли в Германию.

…На территории лагеря я нашел себе место в конюшне на деревянном полу, почти под самой кормушкой. 30 мая нас всех подняли в 6 часов утра громкими криками «Подъем!». Мы увидели несколько высоких и здоровых мужчин средних лет в советском военном обмундировании, но без петлиц и в начищенных до блеска хромовых сапогах. На левом рукаве у них была белая повязка с черной надписью немецкими буквами «Полиция», а в правой руке они держали палку, напоминающую дубинку. Это были полицаи из бывших военнопленных или гражданских лиц, перешедшие на службу к немцам.

Полицаи заявили, что те, кто в состоянии работать, могут отправиться с ними, чтобы получить завтрак и уйти в город на работу. Но на какую работу, не сказали. Очень многие пленные, сильно оголодавшие в последние дни, сразу же согласились. Оставшиеся в лагере выстроились в очередь у кухни. Я увидел, как стоявший близко ко мне пленный, вытаскивая котелок из своего вещевого мешка, обнажил в нем пустую металлическую банку из-под консервов. Поскольку у меня не было котелка, я попросил его отдать мне эту банку. Но он сказал, что так просто ее не отдаст, а вот если бы у меня нашлось для него курево, то согласился бы. И тут я вспомнил о припрятанной немецкой сигарете и предложил товарищу эту «диковину». Тот недоуменно взял сигарету в руки, понюхал ее, вытащил из кармана своего полугалифе коробку спичек, крепко затянулся дымом и молча отдал мне банку. Я встал в длинную очередь.