В никуда

– Согласна. Но на инструктаже все казалось нормальным. Ты же сам бывал на таких инструктажах, когда обсуждаются жесткие варианты. И логически и фактически все представляется естественным. Но потом знакомишься с людьми, с которыми... приказано обойтись негуманно... – Она посмотрела на меня.

В моей профессии все состояло из таких инструктажей: от постановки задач перед боем до совещаний у генерального судьи-адвоката[110].

– Я тебя понимаю, – ответил я. – Но это, незаконно, не говоря уже о моральной и этической стороне.

– Знаю.

– Что тобой двигало?

Сьюзан пожала плечами:

– Глупость. Авантюризм и желание приключений. Сознание, что важные люди тебе доверяют и полагаются на тебя. – Сьюзан подняла на меня взгляд. – Я вижу, тебя этим не купить.

– Нет.

– Отлично. Значит, ты не так глуп, как кажешься на первый взгляд.

– Надеюсь. Где ты научилась владеть оружием?

– Мало ли где.

– На кого ты работаешь?

– Не могу тебе сказать. Да это и не важно. И пожалуйста, не трудись больше спрашивать.

Я не ответил.

– Пойми, Пол, тебе приказали лгать мне с самого первого дня. И мне приказали лгать тебе с самого первого дня. Ты не имеешь права злиться на мою ложь. Твоя ложь ничем не лучше моей.

Я кивнул.

– Именно поэтому я выхожу из дела.

– Не спеши. Ты прекрасно поработал с Тран Ван Вином. И с Мангом. И прекрасно оценил обстановку.

– Самое время рвать когти, пока на коне и живой.

Сьюзан посмотрела на меня.

– Помнишь, я тебе говорила, когда в долине На отдавала пистолет, что помогу разоблачить Блейка, хотя от меня ожидают совершенно иного? И я это сделаю, потому что считаю, что так надо. Потому что... сделаю все, о чем ты меня попросишь. Я хочу, чтобы ты думал обо мне хорошо, даже если мы больше никогда не увидимся.

У нее по щекам покатились слезы, и я вытер их своими ладонями.

– Пошли.

Мы миновали озеро. Сьюзан знала, куда шагать. Улица Фонгокуен вывела нас к "Метрополю".

– Я зарегистрируюсь, – предложила она. – Мы примем душ и, если захочешь, ляжем в постель.

– Зачем портить впечатление от такого прекрасного дня?

– Ты жесток или шутишь?

– Шучу. Пошли на хату к послу. Надо покончить с этим делом.

– Грязными и вонючими?

– Такова уж наша работа. Его резиденция далеко?

– В квартале отсюда.

Мы оставили "Метрополь" позади. Впереди показался яркий свет, и я понял, что это жилище посла США.

Сьюзан остановилась.

– Я ужасно выгляжу. Не хочу показываться там в таком виде.

– У тебя прекрасный вид.

– Не подкрасилась, наревелась, не одета, и ты меня расстроил.

– Стрельнешь у кого-нибудь губную помаду.

– Посмотри на меня.

– Нет.

– Пол, посмотри на меня.

Я взглянул ей в лицо.

– Запомни три вещи: я на твоей стороне, ты можешь мне верить, и я тебя люблю.

– Отлично.

– Поцелуй меня.

Мы поцеловались и обнялись. И зачем только мы не задержались в гостинице? Наконец мы оторвались друг от друга.

– И еще три вещи: мы лишились улик, Тран Ван Вин под контролем полковника Манга, и когда ты попадешь в Бангкок, тебе следует проявлять такую же осторожность, как и здесь.

– Вот поэтому я хочу, чтобы ты притихла и не высовывалась. Тебе нечего ввязываться в мои бойскаутские дела.

Сьюзан не ответила.

Мы прошли вдоль каменной стены к кованым воротам, за которыми начиналась подъездная аллея. У ворот стояла полицейская будка. К нам приблизился вьетнамец в штатском и по-английски потребовал:

– Паспорта!

Мы дали ему свои паспорта, и он изучил их при свете фонарика. Он словно бы заранее знал, кто мы такие. Видимо, Манг уже успел позвонить. Если он передумал, придется поворачивать в обратный путь, в министерство общественной безопасности. Обидно: в двадцати метрах у входа в посольскую резиденцию и на посту стояли морские пехотинцы США.

Коп в штатском ничего не говорил, и я никак не мог решить, бить мне его по яйцам и бежать к воротам или нет. Но рядом с будкой стояли два полицейских в форме, оба были вооружены и внимательно следили за нами.

– Вы куда? – спросил коп в штатском.

– На прием к американскому послу.

Он покосился на нашу одежду и промолчал.

Я протянул руку.

– Паспорта.

Коп шлепнул мне их на ладонь и отвернулся. Мы прошли в ворота.

– Не исключено, что выйти окажется труднее, чем войти, – заметила Сьюзан.

– Мне пришла в голову та же мысль.

Ворота были открыты, и два морских пехотинца представляли собой приятное зрелище, хотя вслух я бы никогда не сказал подобных слов морскому пехотинцу. Морпехи стояли "вольно", заложив руки за спину. При нашем приближении они не приняли стойку "смирно" и не отдали нам честь, но наши нераскосые глаза говорили сами за себя.

В нескольких ярдах от ворот находилась караулка, где прохаживался сержант в серовато-оливковой форме с винтовкой "М-16". Он подошел к нам.

– Извините, ребята, это частная собственность.

– Мы пришли на прием к послу, – ответила Сьюзан.

Он неопределенно хмыкнул и окинул нас взглядом.

– Сьюзан. Сьюзан Уэбер. А это мой гость, Пол Бреннер. Старший уоррент-офицер Пол Бреннер, – добавила она.

Сержант при свете карманного фонарика сверился со списком.

– Да, м'эм, вы здесь есть. – Он посмотрел на Сьюзан, потом на меня. – Можете показать какой-нибудь документ?