В никуда

Я посмотрел на Трама и понял, что он тоже думает об этом. Интересно, вспоминал ли он о войне только время от времени или она жила в нем постоянно?

Мы проехали по шоссе № 9 еще примерно два километра, затем Лок повернул налево на указатель и сказал по-английски:

– Военная база Кесанг.

Грязная дорога вела на вершину холма. Навстречу спускался автобус, а вверх поднималась шеренга рюкзачников. Через несколько минут мы оказались на стоянке вместе с шестью экскурсионными автобусами и несколькими частными машинами и мотороллерами. Лок остановился, и мы вышли из машины.

Плато, на котором некогда располагалась база, было не чем иным, как овеваемым всеми ветрами полем. Над ним со всех сторон нависали вершины, и я живо представил, как вьетнамцы обстреливали открытое пространство из пушек, минометов и ракетами. Что за военный гений приказал защищать это место? Скорее всего тот самый человек, который заложил базу в Алуой. И поскольку оба эти места некогда были французскими укреплениями, я вспомнил географически похожий Дьенбьенфу.

– Нас учили занимать высоты и удерживать их, – сказал я Теду. – А потом сами забыли свой урок номер один.

– То-то и оно, – согласился Тед и оглядел окрестные холмы. – Мы сидели как на ладони. Артиллерия косоглазых давала по нам залп и быстро отскакивала в пещеру. Мы открывали ответный огонь, вызывали авиацию, и она лупила по холмам мощными бомбами и напалмом. Эта игра продолжалась все сто чертовых дней. Стоило вылезти помочиться, и тебе тут же отрывало сосиску. Мы жили в траншеях и землянках словно долбаные звери, и повсюду кишели трижды долбаные крысы. Богом клянусь, дождь шел каждый день, а эта долбаная красная грязь была настолько вязкой, что стаскивала с ног сапоги. Одного парня засосало по колено. Зацепили джипом, хотели вытащить, но и джип увяз по ветровое стекло. Прислали двухсполовинойтонный грузовик – он тоже сел по крышу. Похоронили два бульдозера, после чего вызвали кран-вертушку с тросами, но и ее утопили. И знаешь, как все вызволили обратно?

– Нет. Как? – улыбнулся я.

– Сержант с кухни взял и рявкнул: "Горячая жрачка!"

Мы оба рассмеялись. Ничего не скажешь – умеют заливать морпехи.

Мистер Трам и Сьюзан вежливо улыбнулись.

А Лок, который, как подразумевалось, не понимал по-английски и уж точно не имел ни малейшего чувства юмора, замер с каменным лицом.

– Ну вот мы и на военной базе, – объявил Трам. – Здесь ровным счетом ничего не осталось, кроме контуров посадочной полосы. То место, где ничего не растет.

Мы все повернули головы в ту сторону, а Сьюзан и Тед сделали несколько снимков голого пейзажа.

– Я был здесь в июне, – сказал бывший морской пехотинец. – Бульдозеры срывали все к чертовой матери. Мы ничего не оставляли чарли[73].

Трам, который некогда и был одним из этих самых чарли, со всем согласился:

– Уходя отсюда в июне, американцы не оставили ничего, что мы могли бы использовать в пропагандистских фильмах, так что сейчас мы ничего здесь не видим. Только дыры в земле, откуда сборщики металлолома выкопали все, что было зарыто. Кстати, здесь находили даже разбитые артиллерией грузовики. Поговаривают о восстановлении части базы, а то туристы приезжают и им нечего смотреть.

– Тед, работенка для вас, – пошутил я.

– Ну уж нет, – рассмеялся он. – Хрен меня кто заставит насыпать хоть один долбаный мешок с песком на этой долбаной горе.

Трам вежливо улыбнулся.

– Многие бывшие американские морские пехотинцы сообщают местным властям ценные сведения. И теперь у нас есть карты и зарисовки, как выглядела база.

– Выглядела, как дырка в заднице, – подхватил Тед. – Красная грязь и мешки с песком. И никакой травы, когда я здесь был.

Трам еще порассуждал, как планируется восстановить для туристов кусочек ада, а я огляделся. По полю ходили человек пятьдесят – они пытались представить, как тут было в то время. Да, чтобы здесь что-то понять, надо было тут повоевать.

Мы еще немного походили, а Лок остался в машине. Трам показал на запад:

– Те вершины в двадцати пяти километрах – это уже Лаос. Рядом с границей располагался лагерь американского спецназа Лангвей. Мой полк захватил его в первые дни осады. – Трам помолчал и добавил: – Они были храбрые люди, но их было слишком мало.

– Их горские стрелки тоже дрались очень храбро, – добавил я.

Вьетнамец промолчал.

Проходя по полю, мы заметили двух американцев среднего возраста. Они явно переживали эмоциональный момент, а их жены стояли поодаль и, отвернувшись, обозревали окрестности. Тед их тоже углядел и сразу направился к ним. Этот великан отнюдь не казался ни лизучим, ни обнимучим, но не прошло и минуты, как он заключил в объятия обоих американцев. А вернувшись к нам, объяснил:

– Артиллеристы. Их обоих ранило, когда взорвался погреб с боеприпасами. Эвакуировали в госпиталь. Так что они пропустили самое интересное.