В объективе моей любви

– Можешь не шептать, в этом нет никакой тайны, – храбрюсь я, хотя чувствую небольшое смущение. Мне не впервой дарить девушке цветы, но сейчас это нечто иное, чему даже нет названия.

Через несколько минут мы с Лу занимаем свои места. Мне все еще непривычно от количества людей вокруг. Ощущаю себя частью грандиозного события или праздника. Боюсь представить, что испытывают спортсмены, выходящие на лед. Я бы развалился на части, если бы ко мне было приковано столько взглядов.

Несмотря на то, что у нас есть фавориты, мы с интересом наблюдаем за всеми выступающими. Самое тяжелое – наблюдать за их падениями. Каждый раз кажется, что они больше не встанут, но порой они поднимаются меньше, чем за секунду. Опустить руки – это точно не про них.

Начинаются выступления сильнейшей разминки. Самая юная участница взмывает вверх, и зал взрывается овациями.

– Мне показалось или там больше трех оборотов? – уточняю я.

– Да, – подтверждает Лу. – Четверной риттбергер. Она – единственная, кто делает его из наших девушек.

– С ума сойти.

Я едва успеваю договорить, как она прыгает еще один, но приземляется на две ноги.

– Это ведь плохо, да?

– Это степ-аут. Минус два или три балла. – Лунара явно получает удовольствие от всей этой учебной программы. Прирожденный педагог! Хотя не спорю, что биолог из нее выйдет тоже нормальный. – Но она все равно получит хорошие оценки.

Она права. Четырнадцатилетняя фигуристка оставляет всех позади и поднимается на первое место. После нее выступить остается только четырем участницам, среди которых будет Диана. Я крепче сжимаю в руках цветы и поправляю висящую на груди камеру. Мне нельзя оплошать. Сегодняшние фотографии должны получиться ничуть не хуже вчерашних.

Когда эта фигуристка выступала в короткой программе, она открывала соревнования и стала моим компасом в неизведанном мире. Но сейчас я едва ее узнаю. Вместо бледно-розового на ней блестящее темно-синее платье, расшитое камнями. В светлых волосах серебристая ленточка. Я поднимаю глаза на экран и вижу названия композиций, под которые она будет кататься: Polnalubvi «Девочка и море», «Комета», а заодно ее имя и возраст – Виолетта, 19 лет.

Как только она делает первое движение руками, я погружаюсь в спектакль на морскую тематику.

Море волнуется раз.

Разгон. Идеальный прыжок с поднятыми наверх руками.

Море волнуется два.

Быстрое вращение.

Море волнуется три.

Дорожка шагов, напоминающая бушующие волны.

Вздохнула и ринулась вниз.

Каскад из двух прыжков с ровным выездом на одной ноге.

Ко второй части программы я понимаю, что нервничаю и думаю лишь о том, кто выйдет на лед после Виолетты.

Она получает хорошие оценки, но из-за отсутствия четверных прыжков оказывается только на второй позиции. Как говорит Лунара, скорее всего, ненадолго.

Когда объявляют Диану, у меня пересыхает во рту. Я бережно кладу цветы на колени и дрожащими руками обхватываю фотоаппарат.

Сегодня она появляется на льду в другом платье: расшитый серебристыми камнями бордовый верх с прозрачными вставками на спине и груди переходит в черную юбку с бахромой. Волосы собраны в аккуратный пучок, но две передние волнистые пряди выпущены и обрамляют лицо.

На табло появляются композиции, под которые она выступит: Eva Klarbach, Erik Satie «Gnossienne No.1», Сергей Прокофьев «Танец рыцарей».

Мой взгляд прикован к ее губам, покрытым темно-красной помадой. Накануне она выглядела совершенно иначе: с невзрачным макияжем, в простоватом наряде и с печалью в глазах. Но сейчас… это будто другой человек: с противоположным вчерашнему характером, со сталью во взгляде и уверенностью в каждом движении. Начиная программу, она гордо вскидывает подбородок и грациозно выгибает спину.

Звуки фортепиано разрезают воздух и заполняют собой все пространство. Диана, плавно набирающая скорость, каждым взмахом рук попадает в такт мелодии, точно играет на невидимом инструменте. Когда она заходит на прыжок, у меня перехватывает дыхание. После уверенного приземления ее движения становятся более резкими, но бьющими в самую цель. Ее вращение в шпагате выглядит настолько величественно, что я не сразу вспоминаю про необходимость как можно скорее сделать фото.

Чуть позже мне удается «поймать» ее в позе ласточки во время выезда с очередного идеального прыжка и заснять ее дорожку шагов, напоминающую плетение паутины. Есть что-то мистическое в первой половине этой программы, похожей на опасную ловушку, в которую меня тянет, как гигантским магнитом.

Когда после потрясающего прыжка во вращении, похожего на взмах крыльев бабочки, начинает играть другая мелодия, я непроизвольно вздрагиваю. Воинственные, вызывающие чувство нависшей над головой угрозы, звуки бьют наотмашь, не жалея никого из зрителей. Теперь движения Дианы напоминают мне искусную стрельбу из лука. В меня летят сотни стрел, а я и рад быть пораженным ими.