В объятьях богини раздора

Вздохнул и продолжил:

– Но, видимо, скоро буду свободен…

– Что случилось? Ты её не любишь больше? Или она тебя?

В голосе Марины прозвучала тревога. Он поднял глаза: её лицо с едва заметными влажными полосками выражало внимание и неподдельное сочувствие.

– Боюсь, что она меня… – выдавил Иван.

– Давай рассказывай! – потребовала Марина.

Он сам не понял, как это случилось: он рассказал Марине всё без утайки, умолчав только о своём бесплодии. Слишком тяжело было на душе у обоих, слишком придавлен был Иван известием о смерти Стаса. Марина слушала внимательно, лишь изредка задавала вопросы.

Когда он замолчал, она спросила:

– А ты действительно готов растить чужого ребёнка? Ты уверен, что никогда-никогда не взбрыкнёшь, не взбеленишься ревностью к прошлому?..

Готов ли он?.. Ивану не надо было думать об этом. Он не просто знал ответ – он его чувствовал внутри себя.

– Она моя женщина, – с трудом подбирая слова, проговорил он. – Не в том смысле, что я считаю, что она мне принадлежит… Нет! Она моя в том смысле, что… её любовь… да нет, даже просто её присутствие… даёт мне ощущение смысла… и делает меня счастливым.

Марина грустно улыбнулась:

– Вот и Стас так говорил… Если чувствуешь, что человек твой, – держи его крепко…

Иван вскинул глаза. Он тоже вспомнил. Именно это говорил Стас, когда объяснял, почему он решил забыть про откровенные фотографии Марины.

– Он тебя очень любил, – проговорил он. – Когда мы с ним тут сидели… Он говорил о тебе… что ты – его женщина.

Марина заплакала. Он подвинул стул, сел и обнял её за плечи. Она уткнулась ему в плечо и плакала, плакала, плакала… А он гладил её по голове, как маленькую, и чувствовал пустоту, которая разрасталась в её мире. «У неё двое детей, – подумал, успокаивая себя. – Она думает, как тяжело ей будет с ними, но это её спасательный круг… Что будет со мной, когда Наталья уйдёт?»

Его утрата была несопоставима с утратой Марины, но ощущал он её так же: как потерю смысла собственной жизни. В эти минуты Иван был искренне уверен, что теряет Наталью навсегда.

Марина затихла. Выпрямилась. Отстранилась. Вытерла слёзы, звучно высморкалась.

Сказала насморочным голосом:

– Пересядь, где сидел.

Иван, смущённый её тоном, немедленно передвинул свой стул на прежнее место.

Марина убирала со стола посуду. Она молчала, и Иван не знал, что и думать. Он сделал что-то не то? Ей стало неприятно, что он обнял её?.. Он пытался понять по лицу Марины, о чём она думает, но у неё вдруг стал такой серьёзный и сосредоточенный вид, что он совсем потерялся.

– Знаешь, что я думаю, – неожиданно сказала Марина – голос у неё стал спокойный и рассудительный. – Я думаю, что у твоей жены всё плохо с любовником.

– Почему?! – вырвалось у Ивана. Мгновенно, за одну секунду в нём вспыхнула и затеплилась надежда.

– Всё плохо, – повторила Марина. – Я думаю даже, что они расстались, и… и она хочет остаться с тобой…

Иван, вытянувшись в струнку, слушал. Он весь был – внимание.

– Потому что если б она не хотела быть с тобой, она нашла бы способ уехать от тебя…

– Ты уверена? – Иван впился глазами в её лицо.

Марина кивнула:

– Абсолютно. Поверь мне, так и есть. Твоя жена – решительная женщина. Она не осталась бы рядом с тобой, если б у неё было всё хорошо с любовником… Но даже если б с отцом ребёнка они расстались, а с тобой она тоже не хотела оставаться, – она тоже бы съехала… Но она тянет. Медлит, потому что не может решиться.

– Почему же она тогда не даст мне это как-нибудь понять? – воскликнул Иван. Мысли в его голове шли неостановимым ледоходом. Он хотел, больше всего в эти минуты он хотел верить, что догадки Марины – правда. Но как же он боялся обмануться!..

– Но она же не знает, что тебе известно про ребёнка и ты готов принять эту ситуацию. – Марина подняла брови. Лицо её разгладилось, глаза ожили. – Что, по-твоему, она должна думать? Что с чужим ребёнком она тебе, конечно, не нужна. Что ты оскорблён в лучших чувствах и нет ни малейшей надежды на прощение. Она не говорит – а что тут скажешь? И не съезжает, потому что не может решиться порвать с тобой. Вот и весь расклад, – закончила она. – Я, конечно, могу ошибаться, но мне почему-то кажется, что я права. Мы, женщины, живём любовью и, если любим, решения принимаем быстро… Люби она другого – её бы у тебя уже не было.

У Ивана вспотели руки. Мысли метались в голове безумным пламенем, он не мог ни одну додумать, ни за одну ухватиться. Как хотелось верить в то, что говорила Марина! Как страшно было в это поверить!

Марина смотрела на него и улыбалась.

– Поговори с ней. – Она подтолкнула его голосом. – Вызови на разговор.

– Как? – простонал Иван. – Что я скажу – что я опять лазал по её вещам?! И знаю про ребёнка?

– Скажи, что любишь её и хочешь быть с ней. А после говори только правду. Иди, Иван. – Марина поднялась. – Иди…

В дверях она обняла его. Прижалась.

– Спасибо… Всё-таки не зря мы с тобой встречались когда-то. – Он не видел её лица, но по голосу понял, что она улыбается. – Вот ты пришёл – и мне полегче стало…

– Пожелай мне удачи, – попросил Иван. От волнения он переминался с ноги на ногу.

Марина подняла лицо: