В огне торпедных атак

Начались дни войны - суровые, напряженные, наполненные тяжелыми испытаниями и всевозможными опасностями.

Катера стали выходить в дозоры для охраны побережья и кораблей, на охоту за подводными лодками противника.

При обороне Одессы каждому из нас приходилось выполнять конвойную службу сопровождать транспорты с ранеными и эвакуированным населением.

Помню, как на одном из причалов я увидел сидевших на узлах старика со старушкой. Они ожидали начала посадки на пароход. Около них играли маленькие ребята. Это были их внуки.

К ребятишкам подошел моряк. Правая рука у него ранена. Матрос подлежал эвакуации. Но, поговорив со стариками, узнав, что три их сына и две дочери остались защищать Одессу, боец присел и задумался. Когда подошла его очередь садиться на корабль, он обратился к одному из матросов команды с просьбой:

- Подари мне, браток, бескозырку свою. Ты уходишь на Большую землю, там сможешь получить новую...

Он одел бескозырку вместо пилотки, полученной в госпитале, спустился по трапу на причал и направился в город. Долго с парохода наблюдали за широкоплечей фигурой моряка, уходившего туда, где кипел бой за его родную Одессу.

Приняв на борт раненых и эвакуированных, транспорт тихо отвалил от пирса. Катерам старшего лейтенанта Пилатова было приказано сопровождать его.

Лучи заходящего солнца играли на чисто надраенных медяшках транспорта. Катера построились в охранный ордер. В этот момент со стороны Днестровского лимана появились самолеты противника. Тяжелые серые машины с черными крестами на крыльях, не сумев пробиться сквозь заградительный огонь зенитных батареи к городу, стаей бросились на транспорт. Но, увы, и здесь их ждала неудача. Прежде всего их встретили наши истребители. Затем пришла на помощь зенитная артиллерия проходившего недалеко эсминца. И вот уже один из самолетов противника резко пошел на снижение, волоча за собой полосу черного дыма. Фашистский стервятник пытался дотянуть до берега и сесть за линией обороны города, но врезался в обрыв у мыса Большой фонтан.

...Война разгоралась. Все чаще и чаще боевые катера получали повреждения, выходили из строя. Базовые ремонтные мастерские были перегружены, но и нашему кораблю "У-3" уже требовался планово-предупредительный ремонт. Поэтому нас было решено отправить в Херсон.

Переход до Херсона завершился благополучно. Но не успели мы поднять катер на берег, как кругом завыли сирены, объявляя воздушную тревогу. Загрохотали зенитные батареи. Небо покрылось облачками разрывов. К счастью, вражеские самолеты не сумели преодолеть плотного заградительного огня и, не дойдя до города, сбросили свой груз в болото.

По правилам, когда катер не в строю, его личный состав при всех тревогах должен уходить в укрытие. Это сделали и мы.

- А где боцман? - спросил я, не видя его среди нас и намереваясь дать ему распоряжение на предстоящие работы.

После отбоя мы обнаружили боцмана в рубке катера. Он снимал пулемет вместе с турелью. Через некоторое время я увидел его уже на крыше высокого здания пристраивающим турель к печной трубе.

Налеты самолетов противника были часты. Мы вскоре перестали обращать на них внимание и во время воздушных тревог продолжали работу у катера. Только боцман при этом быстро взбирался на крышу и занимал место у своего пулемета.

Однажды самолет противника прорвался к мастерским. Вражеский летчик считал уже себя у цели, как вдруг навстречу ему, почти в упор, потянулась пулеметная трасса и правый мотор окутался дымом. Самолет резко накренился и со снижением пошел в сторону лимана. Это было дело рук боцмана.

Отремонтировав катер, мы привели его снова в базу. Я получил назначение на новый корабль в подразделение капитан-лейтенанта Изофатова. Но вскоре нам пришлось оставить Очаков: мы перебазировались в Крым.

Из Севастополя наши катера очень часто выходили для несения блокадного дозора в Каркинитский залив. Наступила уже штормовая осень, и мне, молодому командиру, не получившему еще достаточного опыта вождения катера, пришлось на первых порах туго.

Особенно запомнился мне случай, происшедший с нами в бухте Ак-Мечеть.

...Волны становились все круче и выше. Ветер, срывая белые гребни, разбрасывал их вокруг колючими иглами. По небу неслись темные, зловещие облака.

- Быть шторму, - устало сказал боцман.

Мы возвращались с задания. Надо было спешить, чтобы успеть укрыться в бухте Ак-Мечеть, где тогда базировалась наша группа.

Тяжело приходится экипажам малых кораблей, застигнутых штормом в море. Торпедный катер - грозное оружие. Он вступает в единоборство с самыми большими военными кораблями и часто выходит победителем. Но он мал. На нем все рассчитано до мелочей. Лишнего ничего нет.

Экипаж катера в походе все время находится на своих боевых постах. Тут и едят, и отдыхают. Греются и сушатся у горячих моторов.

В непогоду труднее всех бывает верхней команде. Волны и дождь мочат их с ног до головы. Зимой снег слепит глаза, обмерзает одежда. Но и мотористам не лучше. Попробуйте держать заданный режим, когда катер бросает из стороны в сторону. Да к тому же жара, духота.