В оковах проклятого (СИ)

— Я ей всегда помогаю, но в твоем отравлении мы не виновны, — попыталась заступиться за Лию.

— А кто же тогда это сделал?

— Турана, — поведала Лилиана, пытаясь отвести от себя ложные обвинения.

— Да?

— Она сама призналась.

— Что же, пойду, послушаю, кто ее на это надоумил или приказал.

Март, открыл дверь в комнату, где сидела Тура. Женщина сидела на стуле в комнате, где ночевала женская часть слуг.

Все трое выстроились стеной перед домоправительницей, ожидая, что она скажет в свое оправдание.

— Меня, с детства избивал отец, а потом тот, кому меня продали как рабу, били жестоко, но я выжила, и поклялась, что никогда не позволю избивать женщин, если увижу такое несправедливое обращение к ним. Многие мои хозяева были мужчины и некоторые из них остались живы, но были и те, кого я лично убила, лишь за то, что они подняли руку на дочь, мать, жену, служанку. Я каждый такой удар, ощущала на себя, возвращаясь в прошлое. Вы, господин Ардин, вчера очень грубо повели себя с женой, а потом весь дом слышал ее крики, я решила наказать вас, и знаете, не жалею. Вы не имеете право, так с ней обращаться, она всегда вежлива, почтительна и на «вы» с нами, а вы ее подавляете, силой заставляете подчиняться.

— Я дал тебе шанс, на вторую жизнь, а ты меня решила отравить? Это вместо благодарности?

— А вы думаете, дав шанс, можно забыть все ужасы прошлой жизни? Нет, память-то с нами, а я больше не хочу этого помнить. Вас, яд всего лишь усыпил, убить-то вас можно только одним путем, а вот меня он убьет. Лилиана, спасибо вам и простите.

Быстро извлекла небольшой флакон и осушила его, Лиа попыталась броситься к ней, но Ардин ее остановил, вытянув в сторону руку, словно загораживая.

— Она сама себя наказала.

Ушел, оставив девушек одних. Турана, спустя пару минут, растворилась, словно ее и не было тут никогда. Девушек обдало теплым ветерком и все стихло.

— Вот и все, — произнесла Лика.

— Да, так просто и сложно.

Лиа, не желала все так просто оставлять, ей хотелось все ему объяснить и чтобы он ее наконец-то услышал и хоть раз бы поверил. Пошла на поиски мужа, который и не стремился к тому, чтобы прятаться. Он лежал на кровати в их спальне, прикрыв глаза.

— Ардин, — позвала его по имени, закрывая за собой дверь.

— Что?

— Выслушай меня, пожалуйста.

— А в этом есть смысл?

— Есть, ты можешь меня просто выслушать, молча, хоть раз? Я имею на это права, как твоя жена! — сорвалась на крик, пытаясь вразумить его.

— Не кричи, у меня голова болит!

— А там есть чему болеть? — съязвила, тут же прикрыв рот ладонью

— Я пока живой, поэтому, да.

— Надеюсь, а то мне кажется, что ты не способен что-то чувствовать, ни страха, ни чувств, ни боли!

— Ты решила поговорить о моих чувствах?

— Нет, — она селя рядом с ним на кровати, чтобы быть ближе, так ей будет легче объяснить, так, можно уловить эмоции на его лице или в глазах. — Ардин, ты можешь думать обо мне все что угодно, но я не давала тебе повода не верить мне. Я приняла тебя, не сразу, но приняла, я стала хозяйкой в этом доме, как ты хотел, подстраиваюсь под этот мир ускользающей луны, я делю с тобой постель и свою жизнь. А вот от тебя, я слышу лишь упреки и подозрения, заметь необоснованные и ничем не подтвержденные. Ты раздобыл мой дневник, который я писала в разные этапы наших отношений, но сделал вывод, лишь по одной строчке, даже не дочитав, прочти ты его до конца, ты бы узнал, то, что я не смогла сказать тебе лично. Но, я не лгала тебе никогда, я с тобой, понимаешь с тобой, а ты повяз в своих претензиях ко мне.

— И ты хочешь, чтобы я растаял от твоих слов, да?

— Нет, ты не айсберг, чтобы таять, но почему ты не веришь мне?

— Ты продолжаешь думать о своем Сергее!

— Уже нет, но у меня есть прошлое, так же как и у тебя, но я не спрашивала тебя о том, скольких баб ты трахал, в прошлом, потому что это давно прошло. Понимаешь, ты? — уже не сдерживала себя и почти кричала на него, тогда как он просто слушал, лишь иногда морщился.

— Это всё?

— Нет, дочитай мой дневник и все поймешь, — резко вскочила, намереваясь уйти, но Ардин, резко дернул ее за руку.

Она упала на его грудь, утонув во тьме его глаз.

— Дочитаю, обязательно, позже.

— Пусти меня, — вяло попросила, даже не попытавшись выпутаться из его объятий.

В его объятиях, она чувствовала себя уютно, эти руки столько раз дарили ей наслаждение и причиняли боль, что уже не мыслила без этого жизни. Боль и любовь, всегда рядом, иногда пересекаются, а иногда как две параллели — нет. Так было и у них, больная любовь одержимая, но им обоим было уютно в этих ощущениях, странных и не понятных.

— Я тебя, уже никуда не отпущу, если только нас разделит смерть.

— Чья?

— Не знаю, просто смерть. Прости, но я не могу жить иначе, я просто не умею по-другому.

— Скажи мне, как тебя можно убить?

— Убить? Можно, если вырвать сердце.

Сама не поняла, как разорвала рубашку на его груди, провела рукой по его сильной груди, спускаясь ниже, к поясу брюк, заигрывая с ним, специально. Провела кончиком языка по его пупку, от чего он дернулся, оттянув ее за волосы назад.