В оковах Шейха

 Если она так думала, то, возможно, пришло время начать их менять. Он был безмерно счастлив, что она отвела разговор от того, где он чувствовал себя таким уязвимым, и целенаправленно уперла его в деньги.

— Ты тот, кто согласился заплатить мне, если я соглашусь выйти за тебя замуж.

— О, ты получишь свои деньги, мисс Берджесс. Но я должен сказать, я разочарован, что ты так низко ценишь свои услуги. Я бы заплатил миллион долларов, может быть, даже два, за удовольствие иметь тебя в своей супружеской постели.

Ее лицо вспыхнуло ярко-красным. 

— В нашу сделку не входило, что я буду спать с тобой. Я же говорила тебе, что этого не произойдет.

Конечно, он дразнил ее. У него не было намерения прикасаться к ней снова: он все еще был расстроен из-за того, что потерял себя слишком сильно и слишком глубоко, но ее реакция необычайно понравилась ему, и он наслаждался этим. 

— Но ты также сказала мне, что не выйдешь за меня, и посмотри на нас сейчас, счастливые молодожены.

— Ты не можешь заставить меня спать с тобой. Это бессовестно.

Он наклонился, положив одну руку на спинку ее сиденья, а другой играя с прядью волос, выбившейся из ее пучка.

— Тебе не кажется, что уже поздновато проявлять высокие моральные качества? Кто та, кто подцепил меня в баре? И после прошлой ночи я знаю, что ты не застенчивая, скромная девственница. Отнюдь нет. Зачем притворяться, что ты не хочешь повторения прошлой ночи так же сильно, как и я?

Она сглотнула, и он проследил за движением ее подбородка и горла, и его пальцы отпустили ее волосы, чтобы провести линию таким же образом.

— Я знаю, что ты думаешь обо мне, что я обычная дешёвка.

— Я думаю, что ты как раз таки стоишь дороже и не так проста, как кажешься. Но я готов заплатить цену, которую ты просишь.

— Иди к черту!

— Я не сомневаюсь, что именно там я и окажусь. Но не волнуйся, моя очаровательная жена, твоя репутация или то, что от нее осталось, со мной в безопасности. У меня нет ни малейшего намерения, повторять вчерашнее представление.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Город Каджаран вырос из золотых песков пустыни, как будто он возник из него органически, здания были построены из кирпичей, сделанных из грязи, сена и самого песка пустыни, поэтому их стены местами сверкали, когда свет падал на крошечные кристаллы, когда они проходили мимо, но больше всего очаровывали Тору люди.

От аэропорта улицы были заполнены людьми, размахивающими флагами и хлопающими в ладоши: счастливые, улыбающиеся люди. Женщина в ярких одеждах держала своего маленького ребенка высоко, чтобы он мог лучше видеть, как они проходят, у сгорбленного старика, опирающегося на трости, по его кожистым щекам текли слезы, но улыбка была такой широкой, что было очевидно, что это слезы радости. И тогда ее осенило, что это было для Рашида, человека, который скоро может стать их эмиром, правителем Каджарана, человека, который был ее новым мужем.

Тот самый мужчина, с которым она провела незаконную ночь секса. Человек, который всего час назад заверил ее, что повторного представления не будет. Она задрожала, мышцы между ее бедер напряглись от внезапного прилива жара, несмотря на его заверения. Это было безумие, она должна быть измотана после ночи недосыпания и международного перелета через полмира, даже если это было в роскошной обстановке частного самолета, но, глядя на Рашида, она никогда не чувствовала себя более живой, никогда она не чувствовала себя более осознающей свою сексуальность.

Должна ли она поверить ему, когда он сказал, что это больше не повторится? Или она просто не хотела? О Боже, было бы намного проще, если бы она могла просто ненавидеть его. В конце концов, он втянул ее в эту сделку. Не без ее согласия, но он сделал все возможное, чтобы заставить ее чувствовать себя маленькой и корыстной.

Но ... между ними все еще была та ночь, та невообразимая ночь наслаждения, как она могла ненавидеть мужчину за это? И с тех пор были моменты, когда буйство стихало, и он выглядел потерянным, одиноким и таким болезненно печальным, что ей хотелось протянуть к нему руку. Потому что кто бы, не смог полюбить крошечного ребенка? Что пошло не так в его жизни, что он чувствовал, что не может этого сделать?

Она хотела бы ненавидеть его. Тогда ее не тянуло бы к нему. Тогда она не чувствовала бы этого проклятого притяжения. Он сказал ей, что повторного представления не будет, но, когда дошло до дела, если бы он пришел к ней ночью, она сомневалась, что у нее хватило бы сил сказать ему "нет". Когда она вспомнила их единственную ночь, которую они провели вместе, каким властным мужчиной он был тогда, и все способы, которыми он доставлял ей удовольствие, было трудно представить, почему она вообще могла не хотеть этого.

Она смотрела в окно на людей, выстроившихся вдоль улицы, всем так хотелось хоть мельком увидеть этого человека, который мог бы править ими, чувствуя себя мелкой и поверхностной и ненавидя себя прямо сейчас. Сегодня здесь творилась история, и даже в своем несущественном виде она была частью этого, но все, о чем она могла думать, был только секс.