В отпуск к морю

– Привет теть Аня, ответила Людмила, вставая из-за стола, направляясь в свою комнату. Хорошее настроение улетучилось. Сегодня мать опять напьется. А когда начнутся отходники, сначала будет орать, потом жалобно скулить, проклиная бывшего мужа, свою жизнь, и дочь, которая совершенно не думает о ней. Мать последнее время пила практически ежедневно, пропивая все, что зарабатывала. Дома уже не осталось ничего ценного, что можно было бы продать. Люда много лет пыталась бороться с вредной привычкой матери. Раньше ей помогала подруга матери, эта самая тетя Аня. Но несколько лет назад, после того, как ее редко пьющий муж умер, она начала понемногу выпивать со своей подругой, заливая боль утраты, любимого человека. Потом больше и больше. Всего за пару лет, она потеряла, как много лет назад ее мать, хорошую работу, и обе, имея высшее образование, еще не старые женщины, теперь перебивались случайными заработками, в местах, где только такого сорта люди еще могут пригодится. Окончательно не стать бомжами им помогали дети, имеющие в равной собственности права на жилье. Хотя в этом городе свободного жилья было в избытке. Люда немного полежала на диване, встала.

– Хватит лежать, – сказала она сама себе, продолжая размышлять уже про себя. Лучше пойти погулять. Не седеть же весь день в квартире за закрытой дверью, чтобы не слышать пьяного бреда пьяниц. Люда в очередной раз посмотрела в окно. Лето закончилось. Вторая половина октября выдалась холодной. На улице хоть и светило солнце, но Люда видела, что люди шли одетые не по сезону. За окном ветер гнал мусор, упавшие листья деревьев. – Ну вот можно и сапоги обновить, решила Людмила, радуясь своей покупке. Открыла шкаф и принялась искать заветную коробку. Прогуляюсь до магазина, решила она. С девчонками поболтаю, и сапогами похвалюсь. На дне шкафа лежало несколько коробок из по обуви, но коробки с сапогами не было. Она отрыла другую дверцу шкафа, уже без надежды, понимая, что сапог уже нет. Заглянула в проем между диваном и стеной, в последней надежде став на колени заглянула под диван, хоть и понимала, что коробку туда не засунуть, села на пол и заплакала.

Одев старые полуботинки, с оббитыми носами и стесанными каблуками, которые не сильно выделялись на фоне остальной одежды, девушка не удержалась, зашла на кухню, спросила,

– Мама, ты зачем мои сапоги продала?

Мать повернула к ней свое землисто – серое, покрытое местами красными пятнами лицо, на котором Люда увидела пьяные глаза и попытки осмыслить заданный вопрос. Какое-то время она молчала, потом ее понесло,

– Анька, ну ты глянь на эту шалаву, пьяным голосом заорала мать. Я последний хрен без соли доедаю, разута, раздетая, а она…

Люда уже не слушала криков матерь, выскочила за дверь. Она решила, что в следующие выходные обязательно вызовет слесаря и поставит на дверь своей комнаты замок.

Глава 2