В ответе за всё

Воздуха в легких не осталось. Можно было только ждать и молиться, чтобы смерть была быстрой. Она откуда-то знала: Тот, идущий, любит пожирать живьем.

Тварь остановилась. Дрогнула студенистым телом. И завыла. Раздосадовано, зло.

Она обернулась. Позади из тумана вставала башня. Теплый желтый камень стен разрывал туман, как луч прожектора.

На вершине, в бойнице, стоял Аквариус. В высоком гривастом шлеме. С копьем в руке. В маслянисто поблескивающей кольчуге.

— Я страж башни Водолея.

Голос был громче воя твари. Как раскат грома из грозовых облаков.

— Я храню Город от порождений тьмы.

Она прижалась спиной к теплой стене. Веря, что спасение пришло.

— Нет для тебя добычи здесь!

Аквариус поднял руку.

Шум, как грохот водопада, окутал всё вокруг.

Волна, лазурная, пенная, вставала против твари.

Выше, еще выше. До самого неба.

Кошмар взревел, поднимая щупальца.

Чтобы в следующий момент быть погребенным под рухнувшей волной. Раздавленным и разорванным...»

Аквариус бросил кувшин и, не раздеваясь, прыгнул в бассейн. Вода, в глубине которой гасли лазурные полосы, была горячей. Он подхватил спящую Ленку и вынес на берег. Укутал в большое полотенце. И держал на руках, пока девушка не проснулась.

Ленка не помнила, как оказалась дома. Шла сама? Её нес Аквариус? Память молчала и осуждающе качала головой. Но та ночь, бассейн и башня стояли перед ней более реальные, чем сама жизнь.

Кошмаров больше не было. Сны были наполнены радостью, светом и смехом. Только всё время казалось: она ребенок, девочка с волосами, заплетенными в десяток косичек, играет с куклами в тени высокой башни. Желтые камни надежно охраняют её. От того, кто ходит тёмной ночью за крепостной стеной. Скрипя зубами в бессильной злобе. Вот только, кто стоит на вершине башни? Кто мелькает между зубцами в бойницах?

Она не выдержала. Собралась и поехала к нему. Долго стояла перед дверью, не решаясь. Коротко постучала, боясь, что его нет дома.

— Привет, Птица.

Аквариус, растрепанный и сонный, удивленно смотрел на неё.

— Что-то случилось?

Она шагнула к нему. Прижалась. Обняла. Поцеловала в губы. Он пах морем. Солью и водой, чистой и холодной.

«Мальчик стоит на башне. Тяжелый гривастый шлем, слишком большой для него, сполз на затылок. Взрослая, не по размеру кольчуга, обвисла складками. Копьё в два его роста, не по руке, прислонено к выщербленным каменным зубцам. У ног стоит не уместный здесь глиняный кувшин для воды с высоким горлом.

Рядом, прижавшись к его плечу, стоит девочка. Волосы, заплетенные в десяток косичек, кажутся покрывалом волшебницы. Она держит его за руку, поддерживая и наполняя уверенностью.

Двое стоят на башне. Одни, на страже. И башня Водолея, из желтого теплого камня, неприступна, пока они всматриваются в темноту за стенами.»

Душа плюшевого медведя

Плюшевый мишка был бракованный, он не умел петь. Стоя на магазинной полке, в ряду таких же медведей, он ничем не выделялся. Но у других можно было нажать на лапку, и звучала колыбельная. Простенькая мелодия, исполненная гнусавым голосом, пропущенная через дешевый хриплый динамик. А наш мишка молчал. Чем несколько раздосадовал продавщицу.

Так бы и стоял мишка в витрине, если бы однажды его не купили второпях. Женщина торопилась проводить на поезд крестницу и купила в подарок первую попавшуюся игрушку. Так мишка попал к маленькой девочке. Он стал зваться Мишкой и засыпать вместе с девочкой в кроватке. Но по-прежнему он не умел петь.