В ожидании Догго

Догго остался доволен своим новым кабинетом. Кто-то установил здесь длинный кожаный диван – мебель как раз для него. Пес опробовал его и одобрил. Комната выходила окнами во двор и была вполне просторной для двух столов и разделяющего их дивана Догго. Прекрасное место. Я уже предвкушал, как с удовольствием и плодотворно стану трудиться здесь. Эдит не слишком уверенно устраивала себе рабочий уголок в дальнем конце. Я напомнил себе, какой для нее большой шаг переместиться из-за стола в приемной за стол на самых задворках заведения. Эдит пока не ощущала, что имеет на это право, и до сих пор молчала – сомневалась, признают ли дизайнеры своей бывшую секретаршу. Ответ простой: не признают, пока она не завоюет репутацию какой-нибудь качественной работой, которая из-за их бездействия будет представлять для них опасность.

– Не берите их в голову, – сказал я, когда мы остались одни.

– Я и не беру. – Эдит пренебрежительно пожала плечами.

– Неужели? Не существует понятия «счастливая семья», особенно в маленьких компаниях вроде вашей.

Плечи Эдит опустились, и вся ее бравада улетучилась.

– Господи! – выдохнула она. – Это же должен быть самый счастливый день в моей профессиональной карьере. Мама позвонила утром вся в слезах – слезах радости. Она даже нашла вас в «Гугле».

– Меня-то за какие грехи?

– Не представляю, как мы будем сотрудничать. Как вы работаете? Что делали с Толстым Тревом?

– Главным образом перебрасывались клочками бумаги. Но наши столы стояли гораздо ближе друг к другу. Можно сходить раздобыть резинки и сделать рогатки.

– Согласна, вы действительно очень далеко.

– Это легко поправимо.

Через час мы преобразили кабинет. Теперь столы стояли почти бок о бок, оба напротив выходящих во двор окон. Диван вместе с Догго переехал на освобожденное столом место. Казалось бы, незначительные преобразования, но их совершили мы и теперь владели этим местом. Я запечатлел момент для потомства камерой телефона.

– Что теперь? – спросила Эдит.

– Разумеется, ленч. Плачу я.

Ресторан на Лексингтон-стрит я знал – мрачноватый, если не удастся занять один из четырех столиков на заднем дворе размером с почтовую марку, что нам и посчастливилось сделать.

Эдит попросила называть ее Эди и хотела поговорить о работе. Я тоже, но в другом аспекте – выведать подноготную «Индологии», узнать ее подводные камни, кто с кем дружит, кто с кем конкурирует, слухи, правду, полуправду. И с моей стороны это была не просто жажда сенсаций. Трудно давшийся опыт подсказывал, что подобные знания очень полезны, когда в новой организации приходится ступать на тропу последнего оплота обороны.

Проработав почти год в приемной, Эди превратилась в кладезь того, о чем шептались в коридоре. Я выяснил много интересного (и не в последнюю очередь, что Эди предпочитает шардоне белому совиньону и после пары бокалов ее длинная белая шея покрывается легким румянцем). Важным открытием стало вот что: за право заниматься рекламной кампанией полоскания для рта сначала боролись Миган и Сет. Но затем Эди предложила Патрику черно-белые поцелуи, тот донес ее идею до Тристана, который поделился ею с Ральфом, и шеф, решив, что это блестящая мысль, предложил секретарше заняться. Ральф считал Патрика славным малым, смышленым, представительным, но со слабостями, не вполне отвечающими стандартам идеального исполнителя. Что же до бывшего журналиста Тристана, он продвинулся на место исполнительного директора, обеспечив агентству важную финансовую поддержку (но не из своих средств). Его жена работала адвокатом, и у них был маленький сын.

Эди высказывалась о нем очень осторожно. Неудивительно, ведь именно Тристан продвинул ее из секретарши в подающего надежды дизайнера. Как гласит древняя мудрость: «Не кусай руку кормящего!» Эти слова мне бы тоже неплохо запомнить. Похоже, именно Тристан предложил меня в пару к Эди в качестве талантливого копирайтера.

– Он вас очень высоко ценит.

Ничто человеческое мне не чуждо: я проглотил лесть, хотя не понимал, с какой стати Тристану Хейгу интересоваться мной или моей работой. Эди угадала мои мысли.

– Спросите его самого, если не верите мне. А теперь, может, обсудим кампанию? Нельзя же возвращаться в агентство с пустыми руками.

Но я уже знал: возвращаться в агентство с пустыми руками мне не придется. Успел выяснить, что Миган и Сет спят и видят, чтобы мы провалились, Тристану хочется нашего успеха, Патрику нужен наш успех и всеми командует Ральф.

Пока это были лишь первые штрихи. Однако я не сомневался, что со временем появятся и станут очевидными оттенки.

Глава восьмая

Да, были возвращения с работы в пустую квартиру, но самыми тяжелыми все-таки казались выходные.

Даже в запарку на трудовом фронте субботу и воскресенье мы с Кларой считали неприкосновенными днями. И еще установили правило, что раз в месяц будем непременно выбираться куда-нибудь с ночевкой на нашем старом «Пежо». (Нашем? Пока еще моем.) Куда? Это всегда оставалось загадкой для того из нас, кто ехал на месте пассажира, пока машина не останавливалась на парковке у какого-нибудь дальнего паба или отеля.