В ожидании рассвета (СИ)

Бывший кшатри боялся приблизиться к огню. Он знал, что пламя теперь неопасно для него, только если не совать в него пальцы, но страх перед огнём, крепко сидевший веками в его душе, не позволял Алфару придвинуться к костру и согреться. Холод был теперь ему неприятен, он ёжился и время от времени даже стучал зубами, но не поддавался на уговоры Адары, которой вскоре надоело упрашивать младшего брата сесть рядом с огнём, и она ушла куда-то вглубь леса. Алфар отправился за ней.

Сестра сидела на коленях перед бесформенным валуном, наполовину погружённым в землю, уставившись пустым взглядом в его неровную поверхность.

— Что за камень?

— Могила, — ответила Адара после недолгой паузы.

— Могила?

— Здесь, на Земле, есть такое слово. Когда люди умирают в земном мире, их тело не тает. Останки обычно закапывают. Когда Абел… — её голос дрогнул. — Когда он умер, я выкопала яму и сбросила его туда. А камень мне помогли опустить туда местные, мне пришлось им заплатить. Сказала им, что Абела убили разбойники. Потом ушла из этих мест… тут всё мне о нём напоминало.

— Но ты снова здесь.

— Надоело мотаться. Местный колдун согласился учить меня магии этого мира. Она гораздо примитивнее той, что практикуют во Тьме, но я решилась её освоить, иначе я бы тоже умерла, но со скуки. Потом прикинулась девочкой-сироткой и жила в деревне, чтобы войти в роль. Дальше ты знаешь.

Алфар обошёл камень, тот казался ему любопытным предметом, хотя ничего интересного в нём не было. Известие о том, что люди после смерти не растворяются, удивило его. Он попытался тянуть энергию из мира, но не вышло. То ли на Земле энергия имеет другую суть, то ли её здесь вовсе не было, но Алфар не мог ощутить её. Ему в голову пришло, что слова «энергия» и «чистая Тьма» часто употребляются в одном и том же значении, и загадка немного прояснилась для него. Он не стал больше думать об этом — предмет был мало ему интересен. Степенности и мудрости за долгую жизнь у него не прибавилось.

— Жизнь человека коротка, — пробормотала Адара.

— Знаю, — сказал ей брат, но тут же смутился, понимая, что слова не были адресованы ему.

* * *

— Пойдём отсюда.

Адара взяла брата за руку и повела к пещере. В её глубине поблёскивал огонёк; костёр, разведённый у входа, давно погас.

— Кто там? — Алфар напрягся и вслушался в лесную тишину. Раздалось тихое потрескивание, шедшее, несомненно, оттуда, где мерцал огонёк. Адара насторожилась, но тут же облегчённо выдохнула и произнесла:

— Чарун вернулся.

— Кто такой?

— Тот, кто меня учил.

Адара направилась в пещеру, жестом приказав брату следовать за собой.

Чарун был ужасно грязен и лохмат. Лишь когда Алфар пригляделся, то заметил серые, пуговками блестящие за длинными бурыми космами глаза и сильные руки, сжимающие камень странной обработки. Во что тот был одет, Алфар так и не понял — настолько истрепалось его одеяние.

— Это брат мой, Алфар, — громко произнесла Адара, как будто предупреждая какое-то действие. Бродяга пробормотал что-то, возмущаясь, что ему орут, как глухому. Адара обрадовалась чему-то и продолжила знакомство, только уже более ровным голосом.

— А это — Чарун.

— Это такое имя? — спросил Алфар.

— У меня нет имени, — рявкнул бродяга. Искра отлетела от его камня и ударилась о землю, произведя крошечный сноп других искр.

— Значит, вы земной маг?

— Я не знаю, что такое «маг»! Я — Чарун!

Адара схватила брата за руку, опережая следующий глупый вопрос.

— Я уже тебе говорила, что их магия очень примитивна, даже не знаю, можно ли называть это магией. Но мне удалось выучить пару трюков и превзойти учителя, — добавила она не без хвастовства.

— Это удивляет меня, — тихо, но очень чётко сказал Чарун.

— Да?

— Я подозреваю, что в тебя вселился бес. Глаза-то у тебя странные…

Алфар засмеялся.

— Бесы не могут вселяться! Они же всё время плотные! Вот уркюли другое дело…

Бродяга встал и грозно сверкнул глазами.

— Хочешь сказать, знаешь о бесах больше чем я? Может, ты и есть бес?

— С чего ты взял?

— Сейчас мы проверим, проверим, — злорадно протянул Чарун, он что-то поднял с пола пещеры и бросил Алфару. — Держи!

Тот поймал камень. Скверно огранённый, украшенный почти первобытным рисунком амулет.

— И?

Ночной гость казался обескураженным. Он с угнетённой миной выхватил камень из алфаровых рук и буркнул:

— Говорят, главные бесы могут брать тотем голыми руками.

— О, всю жизнь я был кшатри, теперь же меня произвели в бесы, причём главные! Кто у нас там главный бес, Адара?

— Гардакар?

— Нет, Гардакар главный над всеми демонами, а у бесов…

— Какая разница! Чарун, ты же видишь, что мой брат не бес? Ну что ты молчишь?

— Не знаю, что думать. Ты никогда не говорила, что у тебя брат есть!

— Не говорила, и что?

— Может, прогуляемся? — предложил Алфар, которому хотелось смотреть на деревья и цветы, а не голые стены пещеры.

— Ночью? — насторожился Чарун.

— Почему бы и нет, — Адара взяла своего учителя за руку и потащила на выход, пока тот снова не стал подозревать её брата в одержимости.

* * *